Из ЖЖ Николай Коляда: Дневник ведущего борьбу
**
Сантехник Боря «повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду пятна черноты»
**
Старая бабушка у одного знакомого перед тем, как выпить рюмку водки, всегда говорила весело следующую присказку:
– Рюмочка Христова!
Откуда? – Из Ростова!
– Паспорт есть?
– Нема!
– Вот тебе тюрьма!
И – хлоп! – выпивала. И так – перед каждой рюмкой.
**
Рассказала артистка Тамара Зимина. Много лет назад в Екатеринбург привезли из Чехии аттракцион. Там были всякие ужасы в темноте, люди ехали на паровозике из одного ужаса в другой. Заканчивалось все в темной комнатке, где настоящий человек гладил по руке людей из паровозика, и это был шок и ужас самый страшный.
Советские свердловчане, выйдя из паровозика, тут же специально покупали билет, снова садились в паровозик и, когда оказывались в темной в этой комнатке, зная, что сейчас их погладят рукой, готовились и били, били, били, что есть силы по этой руке. Кончилось тем, что чех, который гладил всех по руке, отказался от работы – сказал: не могу, избили всего. Никто не мог понять: зачем они, свердловчане, его били?
**
Чичканова говорит мне: «Не буду больше пьесы писать. Зачем? Ну, съездила я вот в Москву на «Действующие лица». И что? Зачем писать пьесы? Чтобы какому-то Филозову понравиться, чтобы он тебя похвалил или кто-то другой? Да очень надо».
Я сначала оторопел. Потом выдал ей монолог:
– А ты для кого пьесы пишешь? Для старого плешивого Филозова?! Или для себя? Да насрать на всех. Самое главное: ты сидела ночью за компом, закрылась от всех, хихикала, глядя на монитор, стучала по клаве, ржала в голос даже, придумывая всякую чушь, веселилась, плакала потом, сочиняла, и тебе было это в радость, ну что – не так? И эту ночь, когда ты придумывала все, – ты запомнишь на всю жизнь, потому что тебе было легко и весело. И тебе снова и снова захочется, чтобы это повторилось, потому что – потому. Вот ради этого пьеса и пишется. И при чем тут вообще Филозов или кто-то другой? Ты его морду на экране видишь, что ли, когда пишешь? Или чью-то еще видишь? А если у тебя такой радости не было по ночам – тогда, конечно, – не пиши.