Читаю православный журнал «Нескучный сад», а в нем статью про притеснения женщин.
Только ребро или целая половина?
По одному из толкований Библии Бог сотворил женщину не из мужчины Адама, а из человека Адама, разделив его на две половинки: мужскую и женскую. Митрополит Антоний Сурожский так комментирует этот отрывок: «Переводы Библии часто говорят, что Бог взял ребро Адама (Быт.2:21). Еврейский текст предлагает другие переводы, один из которых говорит не о ребре, а стороне. Бог не отделил ребро, а разделил две стороны, две половины, женское и мужское. Действительно, когда читаешь текст по-еврейски, ясно становится, что говорит Адам, когда лицом к лицу встречается с Евой. Он восклицает: она жена, потому что я муж (Быт. 2:23). По-еврейски это звучит: иш и иша, одно и то же слово в мужском и женском роде. Они вместе составляют человека, и они видят друг друга в новом богатстве, в новой возможности перерастать то, что уже дано, в новую полноту.
ТО есть, если правильно читать Библию, то женщина ничем мужчины и не хуже выходит. Однако в реальных религиозных практиках, хуже женщины может быть только иноверец, и то не всякий, а какой-то особо гадкий.
В традиционном иудаизме, мужчина каждый день должен благодарить б-га, что тот не создал его женщиной. И правильно, между прочим, делает, так как женщине положено не только рожать, не только кормить семью, чтобы умный муж учил тору и занимался богоугодными делами. но и, после всего этого, еше и слушаться мужа. В христианстве тоже ничего хорошого женщинам не полагается. Почитала в Нескучном саду: голосовать нельзя, в Афон не пускают, в особо ценные места в церкви тоже и вообще, рожай детей и мой посуду.
А вот затейник иранский президент пошел еще дальше: восстановил смертную казнь для женщины, которую муж заподозрил в измене. Казнят, по заветам предков, то есть «через побивание камнями». Камешки должны быть не очень большие (чтобы сразу не убило, а только поколечило и растянуло смерть) и не очень маленькими, чтобы довести начатое до завершения — смерти.
Религиозное государство — это такой вред, по сравнению с которым любые диктатуры 20 века, покажутся реализованными утопиями.