Первый разговор из серии «правые-левые«
на тему
«Мы и Другие» прошел относительно бескровно.
(Юзеру
Давид Грабер где-то писал, что все человеческое общение, включая акты насилия (индивидуальные или институализированные) — не что иное, как коммуникация.
В отличие от привычного понимания коммуникации — как обмена мнениями, акты насилия — это односторонняя, закрытая коммуникация.
«Я с тобой не согласен и попробовал бы договориться, найти точки соприкосновения,
но ты слишком (дальше на выбор):
— зол, отвратителен, настоящий людоед,
— пуст, бездуховен, безбожен (или веришь в неправильного бога)
— твоя классовая принадлежность, материальный достаток или уровень образования слишком отличны от моего
— меня не устраивает твой цвет кожи, национальность,
— и т.д.
поэтому я не в состоянии с тобой обмениваться мнениями.
Я тебя просто убью (устраню, посажу в тюрьму, буду игнорировать)».
Сам по себе отказ от коммуникации и есть форма насилия, так же как насилие — это всего лишь отказ от коммуникации.
Оно может выражаться в противостоянии 3000 омоновцев против 30 демонстрантов или в самоубийцах-подрывателей автобусов и самолетов, или в высоколобых интеллектуалах, которые лучше знают, что нужно «простым людям».
Общее во всех случаях лишь одно: невозможность разговора.