Детям о войне

Дочитали с Беней Зощенко «Рассказы для детей». Последние несколько рассказов в сборнике были о второй мировой войне. Ох, сколько же я таких рассказов прочитала во время своего советского детства! 

Особенно меня тронул рассказ, в котором 45 детей, работая на поле, увидели немецкого летчика, который катапультировался со сбитого самолета. Летчик не стал в детей стрелять, решив, что дети безопасны. А напрасно! Потому что детки навалились на него рукам, зубами и ногами, повязали и отвезли в штаб.

Пока читала, вспоминала историю Джозефа Бойса, спасенного татарами при похожих обстоятельствах. Рассказала ее Бене. Но, он как-то ничего не понял и не составил единственно верного мнения о том, что такое героизм и как правильно себя вести.

Наверное, это правильно.

В дополнение к депрессивному гриппу, сама вчера читала отрывки из блокадных дневников Любови Шапориной, опубликованных на openspace.

Больше всего поразила история про людоедство:

10 февраля. <…> В квартире 98 нашего дома жила некая Карамышева с дочкой Валей 12 лет и сыном-подростком ремесленником. Соседка рассказывает: «Я лежала больная, сестра была выходная, и я уговорила ее со мной побыть. Вдруг слышу, у Карамышевых страшный крик.

Ну, говорю, Вальку стегают. Нет, кричат: спасите, спасите. Сестра бросилась к двери Карамышевых, стучит, ей не отворяют, а крик “спасите” всё пуще.

Тут и другие соседи выбежали, все стучат в дверь, требуют открыть. Дверь отворилась, из нее выбежала девочка вся в крови, за ней Карамышева, руки тоже в крови, а Валька на гитаре играет и поет во все горло. Говорит: топор с печки на девочку упал.

Управхоз рассказал сведения, выяснившиеся при допросе. Карамышева встретила у церкви девочку, которая просила милостыню. Она ее пригласила к себе, обещала покормить и дать десятку.

Дома они распределили роли. Валя пела, чтобы заглушить крики, сын зажимал девочке рот. Сначала Карамышева думала оглушить девочку поленом, затем ударила по голове топором.

Но девочку спасла плотная пуховая шапочка. Хотели зарезать и съесть. Карамышеву и сына расстреляли. Дочку поместили в спецшколу. От нее узнали все подробности, рассказ управдома Ивана Михеевича». <…>

Моя бабушка, пережившая блокаду, рассказывала, что знала о случаях людоедства. У них в коммуналке жила соседка, которую поймали за этим делом. И она даже приглашала мою бабушку-тогда-подростка в гости. И еще бабушка рассказывала, что когда город освободили и его заполнили советские воинские части, одной из главных напастей для жителей стали изнасилования.