Читаю:
Стивен Коэн Можно ли было реформировать советскую систему.
К концу 1980-х КПСС, прошедшая в своем развитии долгий и непростой путь, представляла собой огромное государство, состоявшее из четырех связанных между собой, но при этом существенно различных, общностей: относительно небольшой руководящий орган — пресловутый аппарат, диктаторски контролирующий всю партию и, хотя и все меньше, собственно бюрократическое государство; назначаемая аппаратом, но более многочисленная и разнообразная номенклатура, представители которой занимали все важные посты в советской системе; примерно 19 миллионов рядовых членов, многие из которых вступили в партию по карьерным соображениям или из конформизма; и, как минимум, две скрывающиеся в тени тайные политические партии — реформистская и консервативная, зародившиеся в «монолитной» однопартийной системе в 1950-е годы.
Естественно, что все эти компоненты КПСС по-разному реагировали на реформы Горбачева. Был или не был реформируем партийный аппарат — а это около 1800 функционеров в центральных органах в Москве и еще несколько сотен тысяч на других уровнях системы[22], — едва ли имело значение, поскольку к 1990 году, благодаря политике Горбачева, он был лишен большинства своих прав и привилегий.
(Особенно показательной в связи с этим была растущая оппозиция реформам со стороны Егора Лигачева — главного представителя партаппарата, некогда союзника Горбачева.) Главный штаб аппарата, Секретариат ЦК, фактически прекратил свою деятельность, партийные комитеты в министерствах были распущены или утратили влияние, а на более низком государственном уровне их власть перешла в руки избираемых Советов.
В провинции этот процесс шел гораздо медленнее; толчком послужило обретение им официального статуса, когда полномочия, десятилетиями осуществлявшиеся ЦК и Политбюро, торжественно были переданы новому советскому парламенту и президенту.
Контроль и влияние аппарата существенно снизились даже внутри самой партии, а в 1990-м его глава — генеральный секретарь, прежде выбиравшийся тайно партийными олигархами из своего числа, — впервые был избран открыто на общесоюзном съезде партии.
Чем больше я читаю и думаю о том, что произошло в России во время Горбачева, тем больше понимаю, что "все могло бы быть иначе". Тогда единственный правильный путь был добиваться "скандинавского варианта" и "социализма с человеческим лицом".
Нужно было изо всех сил помогать Горбачеву.