– А надо было мочиться. И все были готовы. И с 50 тысячами никто бы ничего не сделал.
– Но ведь ввели дивизию Дзержинского в Москву перед 10 декабря.
– Вот мы и посмотрели бы на эту дивизию Дзержинского. Двадцать лет все вздыхали, с 93-го. Все вздыхали по девяностым: «Ах, как это было, ах, 500 тысяч», да этот Анпилов мог бы с этими людьми просто идти куда угодно. А он не пошел. И вот настают времена, тенью напоминающие те. И что?
– Ты говоришь, можно было требовать, чего?
– С таким количеством людей можно требовать чего угодно. Никто бы не стал разгонять еще и потому, что площадь Революции была согласована, там лишь количество другое.
– Но пришло бы 50 тысяч туда, и непонятно, что бы началось. Все боялись этого, я так понимаю.
– Ну кто, кто боялся. Оппозиция? Вряд ли. Они просто променяли это на то, что им сцену дадут, что их слушать будут… Это стойло, понимаешь. Дело в том, что власть и на своем-то поле делает ошибки, подделать нормально бюллетени не могут. А тут была бы уличная территория, с которой у них не получается работать. Власть не выигрывает на улице.
– Можешь ли ты что-то сказать про 24-е?
– Все то же самое. Все уже согласовано. Я убежден, все то же самое будет, что 10-го. Власть, во-первых, не пойдет на уступки, никаких требований не выполнит, естественно. Она уже не пошла. Признала выборы состоявшимися, никакого пересчета, идите в суд, деятельность Чурова не обсуждается, они же заявили, что ошибки – ничтожные полпроцента, на что они могут повлиять?
Я надеюсь, что хомячки и молодежь сделают вывод, что либералы как организаторы организуют только себя и свои отношения с властью. А народ им вообще неинтересен. Ну, разумеется, все это преподносится в том виде, что «мы не имеем права рисковать народом».
"Дело в том, что задача политика – уметь, скажем так, рисковать людьми"
"были все шансы использовать грамотно толпу"
Ф.Достоевский "Бесы"
— Ну, Верховенский, я в первый раз слушаю вас и слушаю с изумлением, —
промолвил Николай Всеволодович, — вы, стало быть, и впрямь не социалист, а
какой-нибудь политический… честолюбец?
— Мошенник, мошенник. Вас заботит, кто я такой? Я вам скажу сейчас, кто
я такой, к тому и веду. Не даром же я у вас руку поцеловал. Но надо, чтоб и
народ уверовал, что мы знаем, чего хотим, а что те только "машут дубиной и
бьют по своим". Эх кабы время! Одна беда — времени нет. Мы провозгласим
разрушение… почему, почему, опять-таки, эта идейка так обаятельна! Но
надо, надо косточки поразмять. Мы пустим пожары… Мы пустим легенды… Тут
каждая шелудивая "кучка" пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких
охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут, да еще за честь благодарны
останутся. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не
видал… Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам… Ну-с, тут-та мы
и пустим… Кого?
— Кого?
— Ивана-царевича.
— Кого-о?
— Ивана-царевича; вас, вас!
