Берлин

365 (Беня)

Замечательные фотографии Ники Давыдовой. 

Мастерская

Мы уже почти 2 года в Берлине: в мастерской начали появляться обжитые уголки. Сувениры, цветы, детские работы. Трогательно. Мы уже много лет так долго не жили на одном месте. 

Образованные люди

Прическу мне делает прекрасная немецкая женщина, муж которой родился в Нигерии. Пока заплетали косички, она рассказывала, что в Нигерии 400 (sic!) языков: 3-4 официальных и еще по языку на каждую деревню. 

Чтобы попросить щепотку соли у соседей, приходиться учить язык. Люди там разговаривают, по крайне мере, на 4 языках, но обычно больше. 

При этом, языки ни фига друг на друга не похожи. Отличаются, как немецкий от французского. 

По Набоковским местам Берлина.

Берлинская витрина с журналами времен, когда здесь жил Набоков.

Здесь и дальше фотографии Даны.

В конце 80-тых в России все принялись читать Набокова.

В 1987 я покупала книги Набокова в подпольной типографии по адресу Гатчинская улица дом 9,

Два молодых человека, заполучив печатную машинку и некоторое количество копировальной бумаги,

организовали производство и распространение нелегальных книг.

Только сейчас я понимаю, насколько адовый это был труд — перепечатать на машинке «Дар»!

Читать тоже было не легко. Мне по бедности доставались третьи-пятые копии, в которых буквы уже почти исчезали.

Иногда нужно было догадываться, что там на самом деле написано и дописывать драгоценные слова,

на случай повторного чтения.

Я подписывала синей ручкой.

Еще я писала заметки на полях.

Чтение Набокова, тем более, в таком постановочном контексте, превращалось в религиозную практику.

Его насмешливый аристократический русский язык, безошибочность литературных комбинаций, у меня 18 летней, вызывали настоящий экстаз.

Чуть позже мой личный роман с Набоковым завершился.

Для многих набоковские тексты проложили дорогу к фальшивой настольгии по

«прекрасной дореволюционой империи, разрушенной грязными гегемонами». Его изощренный русский язык понимался как

гимн элитарности.

Сам то Набоков всю жизнь вкалывал как проклятый, учительствовал, сочинял для газет шахматные задачки.

Женился на еврейке-секретарше, а не на томной даме из большого света или заводчице.

Семья Набокова бедствовала и переезжала чуть ли не каждый год из одной коммуналки в другую.

А написанные в Берлине русские романы Набокова, прежде всего — антифашисткие.

Думаю, что реального Набокова его постсоветские поклонники определили бы как лузера.

С одной стороны, как рассказывал нам Курицын, привязка к месту в текстах Набокова была абсолютная.

Поэтому то так интересно было ходить по Берлину, следуя маршрутам его героев.

С другой стороны, Набоков всю жизнь совершал поломничество к потерянному раю.

Мой любимый роман Набокова — «Подвиг».

Под катом еще фотографии с экскурсии и идеальный, на мой взгляд, пример описания местности из текста Набокова.