Дмитрий Врубель завел ЖЖ

и написал большими буквами и жирным шрифтом:

«СТРАШНО

На социальные и политические темы рисовать стало страшно. Не опасно, потому что никто не пробывал, а именно страшно. Поэтому никто не рисует картину «Путин и Березовский готовят взрывы жилых домов в Москве». Я знаю/понимаю/чувствую, ЧТО последует за публикацией этой картины. И абсолютно не важно, нужна или не нужна эта картина, искусство это или нет, современное оно или отстой. Если есть темы о которых нельзя РИСОВАТЬ — значит пиздец подкрался.

В 1987 году я нарисовал и выставил у себя дома критическую картину с Лениным. Всю ночь не спал — мерещелись менты под окнами, шаги под дверью.»

Дело не в «страшно», а в том, что никому не нужно. Граждане-художники стали органичной часть новой российской элиты. Все совесткие маргиналы, быстро и успешно наладили отношения с музеями, галлерями и западными фондами. Все чемпионы ранней постсоветской сцены, так или иначе, стали орденосцами и теперь, получают законно заработанные пенсии, в счет потраченных лет и пережитых страхов. В Москве этот процесс происходил более менее весело и душевно, а в Питере Новая Академия, заняв место, очищенное Союзом Художников, оказалась в 1000 раз реакционнее сметенных соц.реалистических тиранов.

Придурошные старушки из Союза Художников и вялые академики Больших Сов.Вузов, вечно державшие фигу в кармане, были божьими одуванчиками, по сравнению с бессмысленностью и жестокостью, которой подвергались молодые художники в рамках Новой Академии (вот уж поистине фашисткое заведение).

На самом деле, в 1987 году риск был больше, но он был еще и осмысленнее. Картину (книгу, фильм, плакат и другие формы медийного воздействия) на тему «Путин и Березовский готовят взрывы жилых домов в Москве» сегодня с большим увлечением нарисуют заинтересованные профессионалы, у которых совершенно другие заказчики ( не музеи-галлереи). Врубель тут совершенно не нужен. Вопрос ( «в чем суть протеста», «в чем суть политического») стал или гораздо сложнее, или гораздо проще.

Бренер ответил на этот вопрос — очень просто . Он вышел из системы.

Может быть попытка Гельмана, с его Россией-2, возродить заказ на политическое искусство, окажется успешной.