о бесконечных ценностях

Сегодня сходили с Беней в Метрополитен. Больше всего ему понравился зал рыцарей. Там стоит куча тяжелых цельнометалических уродов одетых в наряды, напоминающие водолазное снаряжение для садомазо прогулок.

Еще мы видели картины Гойи «Портреты инфантов» — абсолютно шизоидные. Мальчик в экстримистко-красном наряде, с клеточкой для птичек у ног.

Тьеполо: сложен и воздушен. Какие то бешеные орнаменты из фигур, пространств, развивающихся одежд.

Современные художники, занимающиеся ручным производством того, что принято называть изобразительными имиджами надеются достигнуть подобного совершенноства. И, вполне возможно, достигают.

Музейные гении занимались производством вечного в рамках создания супер дорогих (в идеале бесценных) вещей. Метрополитен полон такими вещами: скульптуры, стулья, двери, чашки, ковры и массивные живописные панно.

Однако, идея богатства и ценности больше не связана с наличием материального оригинала. Более того, чем больше материальности, тем меньше ценности. Настоящие ценности не в вещах, а копирайтах, торговых марках. Не в оригинале, с которого можно делать копии, а именно в бумажке, закрепляющей право на производство копий. При этом судьба самого оригинала все меньше и меньше имеет значение.

Dennett завороженно пишет о Сотби

«я однажды наблюдал там, как продавалась статуэтка джакометти — похожий

на камбалу человеческий профиль. Начальная цена была шесть миллионов,

шаг аукциона — пятьсот тысяч.»

Настоящие богатства и ценности, все-таки продаются на Нью Йоркской фондовой бирже, а не на аукционах торгующих статуэтками и картинами.

Как выглядит музей, где хранятся эти сокровища?