главный тренд будущего — религиозное против светского.

пишет:

Недавно я прочитал, что Ахмадинеджад разразился очередной речью, в которой жаловался на засилье либеральной и светской профессуры в иранских университетах, и призвал к изгнанию этих враждебных исламской революции элементов.

В Тегеранском университете такие чистки уже начались раньше в этом году, после того, как Ахмадинеджад сменил его руководство.

… собственно, если подумать, то из всех исламских стран Иран более всего напоминает то, чего хотели бы добиться наши ультраортодоксы. «Государство Галахи».

Не Саудовская Аравия с ее жестской монархической властью, держащейся на нефти, а именно Иран с его властью аятолл.

Наше счастье, что влияние религиозных фанатиков на израильскую внутреннюю и внешнюю политику, каким бы непропорциональным оно иногда нам ни казалось ввиду устройства нашей парламентарной системы, на самом деле весьма ограниченно. То, что у нас есть настоящая, при всех ее недостатках, демократия; что у нас женщины учатся и работают наравне с мужчинами; что у нас есть мирового уровня науки и технологии; и что частная жизнь наших граждан не стеснена в большинстве случаев клерикальными догмами и предписаниями — все это возможно только потому, что реальное влияние религиозных партий в политике ограничивается беззастенчиванием высасыванием денег из бюджета и сохранением существующего статус-кво.

Стоит просто помнить, что все те ультраортодоксы (и многие «религиозные сионисты»), которые открыто заявляют, что идеальным устройством нашей общей жизни для них является «государство Галахи», хотят, чтобы мы стали как Иран.

Такой миниатюрный по площади Иран. Без нефти, зато уже с атомной бомбой.

Совершенно согласна с Более того, не только в Иране и в Израиле существуют граждане искренне жаждущее для своего народа «лучшей доли», в Америке, например, нынешняя президентская администрации тесно связана с группой вполне маниакально настроенных религиозных лидеров. В России кондовая государственная религиозность, пока еще располагается в зоне меркантильного и статусного, но при первых же проявлениях «мусульманской солидарности», «китайского нашествия» или других возможных опасностей, россияне, скорее всего сплотятся вокруг Православия, так как никаких других национальных ценностей в стране не осталось. Любовь к космическому коммунизму, к сожалению, не получила широкого распространения на постсоветском пространстве.