Детская литература и современное искусство.

Ковалев ( )описывает сложившуюся в современном русском искусстве ситуацию, как деловую скуку: «все у нас теперь как у людей». С одним, правда, отличием:

Вместе с тем выявилась другая, уже печальная ситуация — у нас есть теперь все. Но в системе символического обмена трагически отсутствует рынок нерыночных форм производства искусства. Коммерческие заведения уже не в состоянии продуцировать концепции и проекты, как то происходило в девяностые. В стабилизированной системе галерея торгует товаром, который произведен в других местах. Речь идет вовсе не о картинах и инсталляциях, которые делают художники, но о тех новых смыслах, которые производятся в специальных институциях, которые так и называются — «некоммерческие».

Моя разлюбимая детская литература вполне подходит на роль специального места для производства смыслов. Во-первых, ее главный читатель — ребенок, то есть человек находящийся в момент формирования языка. Это еще момент, когда самоцензура практически исключается. Во-вторых, в Российской практике уже были примеры успешного использования территории детской литературы именно для смыслопроизводства в 20-30-гг 20 века. Ведь некоммерческие институции важны не только тем, что деньги раздают, иначе бы они ничем не отличались от коммерческих, а тем, что раздают деньги под производство смыслов, которые не связаны с магистральной линией.

Далее Ковалев пишет:

«морок девяностых прошел. Никто уж более не ждет пришествия покупателя из среднего класса. Ибо мидлкласс — это мидлвкус и мидлкошелек. Мидлкласс ходит в «Ашан» в Измайлово, современное искусство играет в сложную игру с классом правящим. (По концепции Олега Кулика — «Кусай, лижи, кусай!»)

Что же касается разговоров об органически присущей современному искусству наклонности к шоку и эпатажу, то и в этой области вопрос решен. Есть, конечно, возражения, что слишком политизированные или вызывающие неприятные чувства произведения не могут быть куплены, но они самым очевидным образом отражают оставшуюся в прошлом идеологию ожидания среднего класса. В реальности зашедший на рынок крупный и средний капитал почувствовал наклонность ко всякого рода экстремалке. Кулик идет, как горячие пирожки в ярмарочный день. Но для этого ему пришлось весьма кардинально мутировать, ведь на рынке ценится только специально препарированный, то есть кастрированный экстремизм.«

Как говорит лучший проповедник всех времен Rev Billy «Реклама — это не свобода слова». Дать возможно выкарабкаться из навязываемого дискурса, и есть задача некоммерческих институций. Может быть пространство детской литературы способно выполнить эту роль?