В последнее время все начали вспоминать Ленинградский Рок Клуб.
Поэтому, решила запостисть коллекцию фотографий, которые нашла здесь, снабдив их комментариями из текста Жени Жилинского (полностью можно почитать здесь)
на этой фотографии Сайгона удивительным образом, оказалась я (девушка в белой куртке справа. Я как раз закончила тогда школу)
" Несмотря на множество разных событий, происходивших то тут, то там, считалось,что время в то время остановилось. Нонконформизм семидесятых испытывал одно разочарование за другим, и более молодые люди в конце- концов перестали что-либо кому- либо доказывать и ушли в свой придуманный мир. Как было выделиться в маленьком грязноватом, но недорогом кафе на Невском, среди полубезумных поэтов, недобитых хиппи и прочей тусующейся молодежи?
Новое время породило новый универсальный язык – рок-музыку, которая определяла принадлежность к прогрессивной богеме. Жесткий урбанизированный ритм современного города выдавил из себя сопли и вздохи самодеятельной песни, оставив бледным детям проходных дворов жесткую сетку буги-вуги и проблемы, которые не всегда исчезают вместе с прыщами.
"Системный пипл", появившийся в еще не виданном количестве, выбрали в качестве своей альтернативной музыки примитивные переложения песен Битлсов и восточно-медитативные напевы. Вечная неудовлетворённость молодёжи оборачивалась текстами типа:"Шла по улице мерзость, одетая, как все" (Г.Ардановский, группа "Россияне") или натужным весельем группы "Зеркало": "Его по морде били чайником – его нельзя поцеловать, пап-пабап-пап!"
Первые панки с настоящими булавками фанатели на подобных концертах, и их даже не смущала дальняя поездка на электричке куда-нибудь в Сестрорецк, в никому не известный клуб. Несмотря на отсутсвие рекламы, слухи о сколько-нибудь начительном событии молниеносно разносились по самым дальним уголкам города. "…Видел Исачёва? У Маринкиного отчима в мастерской его выставка…", "Россияне распались. Жора Ардановский ушел и пропал, как Хармс…", "Сегодня в Кировском – ТЭИИ!", "Как тебе последний концерт Боба?" – эти вопросы задавались всем. Даже тем, кто учился в привиллегированных учебных заведениях и ничего из музыки кроме Элвиса не желал знать."
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ:
Поэтому вовсю практиковалась полулегальная традиция квартирных выставок и концертов, непритязательно продолжавшаяся со времён Газоневщины. Атмосфера, царившая на таких мероприятиях, сравнима только с восторгом приобщившегося к масонской ложе неофита.
Типичное мероприятие такого рода обычно формулировалась тремя фразами. У входа вас встречал сутулящийся ветеран-диссидент и тихо говорил, печально улыбаясь: "Нас могут прикрыть с минуту на минуту".
Потом приближался нетвёрдой походкой великан-абстракционист и, глядя ввысь, осведомлялся: "Слушай, утебя нет случайно выпить?" И, наконец, художник-мистик и ночной сторож, мёрзнущий в ленинградские морозы южанин, исступлённо говорил: "Я хочу выразить в своих картинах Энергию Вселенной!" Кстати, могла быть и четвёртая фраза – из песни, исполняющейся впервые здесь же на кухне – "Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет"…
" Андрей Панов по прозвищу "Свинья" и его группа "Автоматические удовлетворители" исполняли на концертах Гимн панков со словами "Появились панки в Ленинграде. То ли это люди, то ли гады. Они танцуют твист и пого. Покажите к Роттену дорогу!" Это было грубо, дико, но безумно весело.
На другом полюсе алтернативной музыки восседал Борис Гребенщиков. Многие поклонники утверждали, что песни "Аквариума" очерчивают определённый внутренний настрой молодёжи 80-ых и цитировали строки, как истово верующие священную книгу. Но большинство привлекало в основном непонятность, медитативность текстов. Говорили, что это не просто непонятное, а непонятное второго порядка. Т.е. непонятное непонятного. На самом деле и АУ и БГ и "Зоопарк" и многих других объединяло одно – обращение к реальным проблемам, открытие нового поэтического языка и своеобразный выход в Европу, пусть даже и через окно, что очень характерно для деятелей "новой волны" как в музыке так и в изобразительном искусстве…
МАРГАРИТА ТУПИЦИНА:
Было бы интересно в этом контексте подискуссировать о работах Георгия Гурьянова, навеяных Родченковскими фотопортретами героев-авиаторов. Если оригинальные аллегорические утопии – это, как бы пространство желания, то у Гурьянова это просто сексуальные объекты!
АФРИКА:
На этот вопрос очень легко ответить. Ленинград – это город с ненормальными революционными традициями. Официально он назван "город 3-х революций". Отсюда – смещение, нарушение смыслов. Насколько я могу судить, революционный характер города продолжает сохранятся в живописи.