В какой-то момент весь питерский арт-мир был накрыт Новой Академией.
Накрыт как ковровыми бомбардировками.
Провинциальные больные люди легко сумели подгрести под себя скудные интеллектуальные и финансовые ресурсы загибающегося постперестроечного питерского арт-мира.
Без благословения слепого фашиствующего Новикова или урки-Африки не происходило буквально ничего.
При чем не то, чтобы они там что-то развивали или пропагандировали оригинально-местное!
Ребята просто пилили денежки того же фонда Сороса и три корочки хлеба, которые удавалось сцедить от местных олигархов.
Прикол однако в том, что эта тусовка умудрилась еще и занять чуть ли не национал-патриотическую позицию.
Практически как российские олигархи, которые распродавая приватизированные национальные ресурсы, каким-то образом умудрялись этим поднимать отечественную экономику.
И теперь вот Война точно также ВСЕ ПОКРЫВАЕТ. Скоро уже не останется ни одного хоть сколько-нибудь заметного художника, который не запишется в их распрекрасную художественную группу.
Главная художественная ценность которой: зрелищность, энергичность и, самое важное, неуязвимость. Такие они молодцы: и в магазинах пиздят все безнаказанно, а их не ловят не сажают, и рота милиции, не может их до отделения дотащить и в зале суда им петь-плясать разрешают.
Откуда эта неуязвимость?
А самое отвратительное создание — это господин Плуцер. Он через запятую использует слова "провокатор", "политический активист", "художник" и прочее.
Как будто это все одно и тоже.
Плуцер, это разные вещи!!!
Радикально разные!!
Это очень важно, что они разные!!
Я уже много раз говорила и не устаю повторять:
The Yes Man пародируют мальчиков-мажоров, сотрудников ТНК, белых мужчин в пиджаках, которые управляют миром.
Yes Man — политические активисты, использующие совриск как инструмент, для осуществления активистких идей.
Их идеи больше, чем жалкий дискурс современного искусства.
Война — это пародия на политических активистов. Они используют активизм, как инструмент для завоевания территории СоврИск.
И, как и в случае с Новой Академией, поле пусто и чахло. Конкуренции никакой. Пришел, увидел, победил.