— Сейчас, через две недели после снижения рейтинга S&P, фондовые рынки уже не обваливаются при открытии. Снова — пронесло?
— Это как в анекдоте про любовника, который, падая с балкона, дает клятву, что никогда больше не посмотрит на чужую женщину и будет добропорядочным семьянином. А оказавшись в сугробе, он отряхивается и говорит: "Несколько секунд летел, а столько глупостей наобещал". С кризисом 2008 года ситуация была немного похожая.
..
Надо признать, что сегодняшние формальные и неформальные системы сдержек и противовесов разбалансировались. Сейчас все системы — политические, экономические, моральные, культурные — требуют серьезного пересмотра.
…
— Нельзя упрощать понимание системы капитализма. При том что деньги в мире являются главным критерием успеха и многие живут по принципу "не пойман — не вор", современный развитый капитализм не равен этому принципу.
К сожалению, нужно признать, что мы серьезно отошли от базовых законов, ведущих историю от Адама Смита. Например, меня всегда учили в университете, что публичными становятся только те компании, которым не хватает денег на развитие. И это самый дорогой способ привлечения денег. Возникает вопрос: зачем аудиторским компаниям становиться публичными? В чем экономический смысл? Ведь им не нужен большой капитал.
А теперь аудитор, даже акционер, легко может перейти из одной компании в другую, его персональная ответственность свелась к минимуму. Другой пример — фондовые биржи. Зачем им статус публичных компаний?
Здесь тоже возникает "вшитый" конфликт интересов: когда биржа становится публичной компанией, она начинает больше заботиться об интересах своих акционеров, а не клиентов.
Мне кажется, что мы живем в мире, где многие решения принимаются не из соображений экономической целесообразности и развития бизнеса, а исходя из интересов простого обогащения отдельных групп акционеров.
У нас произошло надувание большого количества финансовых пузырей, которые никакого отношения к реальной экономике не имеют.
Например, рынок деривативных продуктов дорос до $1200 трлн, при том что вся мировая экономика — около $60 трлн. Разве никто не замечал, что в этих цифрах есть нечто несопоставимое? И таких пузырей на рынке — в избытке. Они надуваются не за один день, и когда мы их замечаем, то пытаемся найти новое объяснение, чтобы оправдать их надувание. Это вызывает лишь саркастическую улыбку.
…
кто в этом заинтересован, кто должен принимать эти решения и кто имеет для этого достаточно рычагов? Один из принципов Римской империи состоял в том, что мир, находящийся под нашим контролем, подчиняется нашим правилам. Остальные — варвары. Это пример того, как выстраивались принципы, реализующие решения. Сейчас решений нет: есть импотенция.
…
Интересно, что казалось бы заинтересованные люди: банкиры и крупные инвесторы все чаще говорят о том, что систему необходимо пересмотреть. Но у них, вероятно, нет инструментов для изменения системы, потому что они сами ее функции, а не самостоятельные личности.
Тот же Сорос, утром зарабатывает деньги, а вечером пытается что-то подправить через свои благотворительные фонды. Утром грабит, а вечером немного возращает обратно. Этого не достаточно для восстановления.
Менее крупные или менее рефлексирующие игроки и этого не делают.
О причинах роста мировой экономике в последние 20 лет (победе Запада в Холодной войне и приватизации восточно европейских и азиатских экономик) выводы министров-капиталистов не многим отличаются от выводов революционных марксистов.
Как и перспективы развития ситуации.
Почему в последние 20 лет, несмотря на проблемы в мировой экономике, наблюдался такой рост? Потому что на карте мира было достаточно так называемых белых пятен. До 1990-х Китай и Советский Союз были вне мировой экономической системы. После того как их экономики были интегрированы в мировую систему, рост был неизбежен: огромное количество людей и территорий влились в общеэкономические пространства. Но сейчас больших белых пятен больше нет. 
…
С 2008 года мы живем в очень нестабильном мире и стране — в уникальной модели, когда крупнейшими олигархами убытки перевешиваются на государство, а вся прибыль забирается в частный карман. Можно быть собственником неэффективной банковской империи, затем переложить все убытки на плечи государства и преспокойно строить свою империю дальше.