Антон Носик (
совершенно чётко и прямым текстом сказал, что людей, выходящих на этот митинг, я уважаю. . Точно так же я уважал бы порыв людей, вышедших разгребать дерьмо. Но, если б заметил, что они это дерьмо перемещают из правого угла комнаты в левый, а потом обратно, то не мог бы удержаться от замечания, что выбранный ими способ уборки не кажется мне эффективным. . Возможно, кто-то из участников разгребательных работ счёл бы мою реплику обидной и оскорбительной. А кто-то и задумался бы над альтернативными способам«
и дальше,
численность пользователей интернета в России превысила 43 миллиона человек. Ничего похожего на государственную монополию в сфере эфирного вещания мы в интернете не наблюдаем. Ни Google, ни Яндекс антиправительственных материалов не фильтруют. Найти там Каспарова и Лимонова ничуть не сложней, чем Путина или Суркова. А вот чего в русскоязычном интернете я пока не видел — так это осмысленной и внятно изложенной оппозиционной платформы, под которой был бы готов подписаться (пускай виртуально) хоть один процент его российской аудитории. Как не видел я и таких вождей оппозиции, которым удалось бы в нашем сегменте Сети заручиться виртуальной поддержкой хотя бы одного процента пользователей. Напомню: 1% российских пользователей — это сегодня около 430 тысяч человек. А самая массовая до сих пор общественная акция в Рунете — обращение к президенту о помиловании Светланы Бахминой — собрала 96 028 подписей. Но эта акция не была политической.
Меня вот лично радует, что вождей пока не видно.
И, конечно, акция с просьбой о помиловании Бахминой, как и демонстрации 31го, события политические.
Только это другая политика.
С одной стороны, совершенно справедливо замечание
Тогда всех объединяла общая мечта: «поскорей бы серые советские будни превратились в сладкую картинку из американского кино!»
Каждый, правда, свое кино смотрел.
Партийные воротилы, цеховики, красные директора и органы всех мастей мечтали приватизировать народную собственность и успешно справились с поставленной задачей.
Зато остальные как-то пролетели: кроме джинсов и жевательной резинки, никому ничего не досталось.
Даже потребление колбасы на душу населения по сравнению с советскими временами сильно сократилось.
Не говоря уже о мятежном Беркли или научных лабораториях, которые должны были как грибы вырасти по всей стране на месте бюрократизированных и зашоренных советских контор.
Роскошеств общества всеобщего потребления хватило только на небольшое число олигархов.
Большинству достались долги по кредитам и паника наемного работника.
Никаких берклей в наших колхозах изначально не предполагалось. Научных сотрудников ( не всех, а лучших ),
организовано переправили работать на запад. Причем московскую профессуру пристроили в американском крыжополе.
Провинция погрузилась в капитализм 19 века.
Мы все недавно видели как шахтерам за горбушку хлеба приходится жизнью рисковать.
Столичный средний класс, среди которого распределили жевательные резинки и путевки в турецкие отели,
тоже обломился. Западный образ жизни ведь предполагает не только потребление,
но и минимальную безопасность и хоть какую-то свободу.
А какая уж тут свобода и безопасность, если вся власть в стране досталась колхозному менту, который по заказу иноземного
засранца рубит последнюю березу и от скуки избивает зазевавшегося школьника.
В последнее время российский средний класс явно ощущает себя коллективным шахтером.
Значит, будут перемены.
В 90-тые мы поменяли «коммунизм» на «капитализм». Под чем подпишемся сегодня?
В интервью BBC Давид Харвей так описывает свое понимание «коммунизма»:
«Давайте построим общество, в котором децентрализованные сообщества, будут выбирать свой собственный образ жизни.
Другими словами, мы не хотим единообразия. Чем больше различий, тем лучше. Кстати, одним из главных достижений капитализма, является невероятное разнообразие человеческих сообществ и стилей жизни в больших городах. Я думаю, что это необходимо сохранить. Я не могу описать состоявшуюся утопию, но я пытаюсь описать методы, с помощью которых общество могло бы постоянно изменяться и совершенствоваться».
Чуть раньше Харвей называет два других важных момента: радикальное перераспределение богатства и замену концепции экономического роста на развитие (социальное, образовательное, научное).
Я вообще не понимаю, почему описанное Харвей сообщество называется «коммунистическим», а не «анархическим».
Понятие «разнообразия» — ключевое потому что, он доверяет людям (всем людям, разным людям, с разными точками зрения, с разными стилями жизни) право принимать решения.
Речь идет об устранении монополии на управление.
Я вот тут по ссылке от
Мне не кажется, что она альтернативная. Дело не только в том, что большинство людей в Солидарности уже были у власти и
мы все видели, чем это закончилось. Дело в том, что их программа — либеральная.
Они 100 раз повторили в тексте (и даже выделили жирным шрифтом) слово «конкуренция». Эти ребята хотят еще больше капитализма, чем у нас уже есть.
А граждане капитализма не хотят. Граждане хотят демократии.
Поэтому, я бы из всей программы Солидарности
поддержала бы только часть о Повышение роли местного самоуправления только
в гораздо более радикальном виде.
Для ее реализации: кстати, даже не нужна смена власти. Можно развиваться эволюционно, а не революционно.
Достаточно забрать большинство федеральных бюджетов на места
и начать их там распределять, с помощью прямого голосования местных жителей: на школу, на
дорогу, на охрану природы, на больницы, отстегивая федералом постоянно уменьшающийся процент на армию (ну, уж тогда, извольте, наемную!).
Есть, конечно, опасность, что местные бандиты окажутся хуже федеральных, но
при нынешней системе интернет-контроля, когда можно в режиме он-лайн наблюдать за всеми событиями
по Химскому лесу, вполне решаемая. Кроме того, граждан то больше, чем бандитов.
Тут дело в отношении. В 90-тые все решили, что невидимая рука все сама растусует по правилам. Сейчас на нее надежды нет,
а если народ увидит, что посещение народных собраний реально меняет ситуацию, то на них начнут ходить с еще большим азартом, чем стояли в очереди в конце 80-тых.
Иначе говоря, я считаю, что программа должна быть: Вся власть советам!
Низовая демократия. Никаких профессиональных политиков.
Механизмы мгновенного отзыва «представителей», в случае, если они, вместо того, чтобы выполнять принятые на совете
решения, начинают реализовывать или предлагать свои собственные.
Роль «политического лидера» или «политической программы» необходимо свести к минимому.
Вместо того, чтобы создавать, а потом втюхивать народу «большую единственно верную идеологию»,
политика должна состоять
из небольших практических шагов и решений: где провести дорогу, каков бюджет школ,
какова ставка налога для самых богатых и прочее.
Такая система потребует реформы силовых структур. Вся милиция должна быть местная.
Не факт, что получится.
Но альтернатива, в виде «правильной» партии или «харизматичного» лидера, похоже, никому не нравится.