Александр Павлович Зайцев был учителем и кумиром Татьяны Алексеевны Герасимовой. Кроме того, он был одним из основателей школы «Аналитического рисунка».
Школа Зайцева (или «художников круга Зайцева») набирала своих адептов из незатейливых желающих поступить в престижное ленинградское мухинское училище. Однако, в последствие происходил отсев: многие абитуриенты уходили в конкурирующие предприятия по подготовке будущих студентов. Там преподаватели меньше грузили студентов Великим и Вечным, зато бодрее натаскивали для выполнения экзаменационных заданий. Другие уходили, поступив в институт и став художниками-прикладниками, подготовкой которых занималось мухинское училище.
Но были и страстные приверженцы Зайцевской школы. Они почитали в Александре Павловиче существо близкое к божественному. Культура отношений в группе совмещала эклектичную игру в средневекового мастера и его учеников, дзен-буддиские шутки, мажорскую заносчивость узкой группы, принадлежавшей к официальному советскому истаблишменту (хотя, по сравнению с нормальной мухинско-академической элитой зайцевцы были бедняками и отщепенцами) и запуганность вечных диссидентов, борцов с майнстримом.
К этой красочной каше прибавлялись личные повадки эксцентричного Зайцева, который исповедовал строгую пищевую диету (особый род артистического кашрута), был страстным домашним астрологом, любил манипулировать своими учениками и, как большинство одиноких и замкнутых людей, был человеком желчным.
Когда я появилась в его манстерской на улице Союза Печатников, Александр Павлович деловито попросил меня назвать мой день рождения и, узнав, исчез в другой комнате. Минут через 15, он вынурнул, держа в руках мой свежесоставленный гороскоп.
Меня Зайцев не любил. Во-первых, потому что я не разделяла восторженного отношения моих одноклассников и постоянно с ним спорила.
Теперь я понимаю, что Зайцев был отличным учителем.