Воротников о митингах

– А надо как?

– А надо было мочиться. И все были готовы. И с 50 тысячами никто бы ничего не сделал.

– Но ведь ввели дивизию Дзержинского в Москву перед 10 декабря.

– Вот мы и посмотрели бы на эту дивизию Дзержинского. Двадцать лет все вздыхали, с 93-го. Все вздыхали по девяностым: «Ах, как это было, ах, 500 тысяч», да этот Анпилов мог бы с этими людьми просто идти куда угодно. А он не пошел. И вот настают времена, тенью напоминающие те. И что?

– Ты говоришь, можно было требовать, чего?

– С таким количеством людей можно требовать чего угодно. Никто бы не стал разгонять еще и потому, что площадь Революции была согласована, там лишь количество другое.

– Но пришло бы 50 тысяч туда, и непонятно, что бы началось. Все боялись этого, я так понимаю.

– Ну кто, кто боялся. Оппозиция? Вряд ли. Они просто променяли это на то, что им сцену дадут, что их слушать будут… Это стойло, понимаешь. Дело в том, что власть и на своем-то поле делает ошибки, подделать нормально бюллетени не могут. А тут была бы уличная территория, с которой у них не получается работать. Власть не выигрывает на улице.

– Можешь ли ты что-то сказать про 24-е?

– Все то же самое. Все уже согласовано. Я убежден, все то же самое будет, что 10-го. Власть, во-первых, не пойдет на уступки, никаких требований не выполнит, естественно. Она уже не пошла. Признала выборы состоявшимися, никакого пересчета, идите в суд, деятельность Чурова не обсуждается, они же заявили, что ошибки – ничтожные полпроцента, на что они могут повлиять?

Я надеюсь, что хомячки и молодежь сделают вывод, что либералы как организаторы организуют только себя и свои отношения с властью. А народ им вообще неинтересен. Ну, разумеется, все это преподносится в том виде, что «мы не имеем права рисковать народом».

‎"Дело в том, что задача политика – уметь, скажем так, рисковать людьми"
"были все шансы использовать грамотно толпу"

Ф.Достоевский "Бесы"

— Ну, Верховенский, я в первый раз слушаю вас и слушаю с изумлением, —
промолвил Николай Всеволодович, — вы, стало быть, и впрямь не социалист, а
какой-нибудь политический… честолюбец?
— Мошенник, мошенник. Вас заботит, кто я такой? Я вам скажу сейчас, кто
я такой, к тому и веду. Не даром же я у вас руку поцеловал. Но надо, чтоб и
народ уверовал, что мы знаем, чего хотим, а что те только "машут дубиной и
бьют по своим". Эх кабы время! Одна беда — времени нет. Мы провозгласим
разрушение… почему, почему, опять-таки, эта идейка так обаятельна! Но
надо, надо косточки поразмять. Мы пустим пожары… Мы пустим легенды… Тут
каждая шелудивая "кучка" пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких
охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут, да еще за честь благодарны
останутся. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не
видал… Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам… Ну-с, тут-та мы
и пустим… Кого?
— Кого?
— Ивана-царевича.
— Кого-о?
— Ивана-царевича; вас, вас!

О демократии при Горбачеве.

Читаю:

Стивен Коэн Можно ли было реформировать советскую систему. 

К концу 1980-х КПСС, прошедшая в своем развитии долгий и непростой путь, представляла собой огромное государство, состоявшее из четырех связанных между собой, но при этом существенно различных, общностей: относительно небольшой руководящий орган — пресловутый аппарат, диктаторски контролирующий всю партию и, хотя и все меньше, собственно бюрократическое государство; назначаемая аппаратом, но более многочисленная и разнообразная номенклатура, представители которой занимали все важные посты в советской системе; примерно 19 миллионов рядовых членов, многие из которых вступили в партию по карьерным соображениям или из конформизма; и, как минимум, две скрывающиеся в тени тайные политические партии — реформистская и консервативная, зародившиеся в «монолитной» однопартийной системе в 1950-е годы.

Естественно, что все эти компоненты КПСС по-разному реагировали на реформы Горбачева. Был или не был реформируем партийный аппарат — а это около 1800 функционеров в центральных органах в Москве и еще несколько сотен тысяч на других уровнях системы[22], — едва ли имело значение, поскольку к 1990 году, благодаря политике Горбачева, он был лишен большинства своих прав и привилегий.

(Особенно показательной в связи с этим была растущая оппозиция реформам со стороны Егора Лигачева — главного представителя партаппарата, некогда союзника Горбачева.) Главный штаб аппарата, Секретариат ЦК, фактически прекратил свою деятельность, партийные комитеты в министерствах были распущены или утратили влияние, а на более низком государственном уровне их власть перешла в руки избираемых Советов.

В провинции этот процесс шел гораздо медленнее; толчком послужило обретение им официального статуса, когда полномочия, десятилетиями осуществлявшиеся ЦК и Политбюро, торжественно были переданы новому советскому парламенту и президенту.

Контроль и влияние аппарата существенно снизились даже внутри самой партии, а в 1990-м его глава — генеральный секретарь, прежде выбиравшийся тайно партийными олигархами из своего числа, — впервые был избран открыто на общесоюзном съезде партии.

Чем больше я читаю и думаю о том, что произошло в России во время Горбачева, тем больше понимаю, что "все могло бы быть иначе". Тогда единственный правильный путь был добиваться "скандинавского варианта" и "социализма с человеческим лицом". 

Нужно было изо всех сил помогать Горбачеву.

Тусовка

Виктор Топоров о файсбуке:

Я познакомился с ним десять месяцев назад, по совету дочери, и поначалу исключительно затем, чтобы комментить из ФБ в чужих ЖЖ (а собственного так и не завел), но уже летом постепенно подсел на него.
Подсел по двум причинам.
Во-первых, как удачно сформулировала моя дочь, ФБ похож на легендарный питерский «Сайгон» (в котором немало времени провел я, а четверть века спустя — она): он представляет тебе столь же широкий и разнообразный круг общения и, вместе с тем, придает самому этому общению статус раскрепощенности и необязательности: с этим конкретным человеком или с этими конкретными людьми ты общаешься ровно и только до тех пор, пока это не перестает доставлять тебе удовольствия. А когда перестает, просто прощаешься по-английски (в крайнем случае, по-русски — посылаешь на хуй) и идешь дальше.
В «Сайгоне» с человеком можно было на ходу раскланяться; остановиться поговорить за чашкой кофе; выйти покурить; купить бутылку и распить ее в одном из ближайших дворов (где — при гендерной совместимости — и перепихнуться); вместе отправиться куда-нибудь в гости; зависнуть на двое-трое суток; стать друзьями, любовниками, мужем и женой — или, наоборот, обменяться оскорблениями, подраться до страшной крови и разосраться — до завтра или на всю жизнь. О «траве» не упоминаю как невеликий специалист, но да — и трава, и «колеса», и десять многоразовых шприцев, кипятящиеся на коммунальной кухне в день рождения, потому что к хозяину вот-вот должны прийти гости.
В принципе ФБ и впрямь предоставляет — в своем виртуальном дискурсе — все эти возможности. Главные из которых, повторяю, — разнообразие и замешенная на необязательности раскрепощенность. Я всю жизнь по мере сил противился окостенению, скорее ороговению, всяческих групп (литературных и нет), компаний, сообществ и даже, увы, браков — и здесь в ФБ нашел если не единомышленников, то все условия для обнаружения таковых.

У меня фб таких острых ощущений не вызывает.

Однако, согласна с Виктором, что ощущение похожи на Сайнгон, где кажется в любой момент можно было встретить любого своего знакомого или завести 101 нового.

О важности определений.

Nika Dubrovsky общественная да. Вы понимаете "государство" как большую отвратительную корпорацию и в этом смысле совершенно справедливо его побаиваетесь. на самом деле, правильное государственное — это общественное, как площади, парки, воздух, океан и космос ,)

Nika Dubrovsky С новым годом.

Yuri Albert Да, я предпочитаю много маленьких отвратительных корпораций. Общественного я побаиваюсь не меньше — господство 99 процентов меня так же пугает. Я-то всегда буду в 1м проценте, по любому вопросу. С Новым Годом!

Альтернатива между тем, чтобы иметь право свободной дышать "общественным воздухом" или иметь дело либо с одной гигантской злоебучей конторой ("государством"), или многочисленными "мелкими отвратительными корпорациями", должна быть невыносима для здорового сознания.

Пластилиновая еда

Каждый день леплю еду для книжки "Пластилиновые миры" .

Называться все  будет "Фантастическая еда", по мотивам занятия, прошедшего в Панде-театре в Берлине. Дизайн для книжки делает Лена Шиндыкова, а фотографии Маргарита Кабакова.

Собрала коллекцию изображений разных блюд. Удивительно, насколько в последние 50 лет человечество изменило представления о том, что можно, что желательно есть. да и что такое вообще "еда". 

Большинство ярких штуковин, которые сегодня легко сойдут за еду, 100 лет назад  в таком качестве никто бы не опознал.

Это и плохо (едим всякую химическую гадость) и хорошо (еда стала страшно дешевоей, а ее производством занимаются меньше 2 процентов населения). 

Людям осталось лишь окончательно отделить материал, из которого производиться еда (протеины, белки, углеводы) от внешнего вида, формы и запаха. Тогда можно будет придумывать любую еду, выстраивая ее из самых полезных ингредиентов. 

Точно как это делает Генератор еды в моем любимом СтарТреке. 

перепост с Кырли-Мырли

Кто стоял на проспекте Сахарова.

Очень показательная картина: 

«Левада-центр» по заказу организаторов митинга на проспекте Сахарова 24 декабря провел опрос 791 участника на входе и выходе с площади (статпогрешность — 4,8%). Результаты позволяют составить социально-демографическую картину нового протестного движения.

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/politics/news/2011/12/26/1463372#ixzz1hofUvsng

Среди митингующих преобладают мужчины (60% к 40%), люди с высшим образованием (62%, еще 7,7% имеют два высших), москвичи и жители Подмосковья (соответственно 79% и 17,5%), люди молодые и среднего возраста. Большая часть опрошенных, 31%, сообщила, что им 23-39 лет, 24,5% — 18-24 года, 22,8% — 40-54 года, 21,5% — от 55 лет. Большинство на вопрос о роде занятий по основному месту работы назвали себя специалистами (46,1%). Руководителями себя назвали 16,5% (половина из них имеет более 10 подчиненных). На третьем месте по численности студенты (12,3%). Владельцев собственного бизнеса 7,7%, столько же офисных служащих. В меньшинстве — работники торговли и сферы услуг (4,2%), рабочие (3,8%).

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/politics/news/2011/12/26/1463372#ixzz1hofPrkVO

Любимая партия у собравшихся — «Яблоко»: именно за нее голосовали на выборах 37,6% участников акции. На втором месте по популярности КПРФ (19,1%) на третьем эсеры (11,8%). «Правому делу» симпатизирует 6,5%, столько же ЛДПР, единороссам — меньше одного процента. 13% не голосовали.

На президентских выборах относительное большинство проголосовало бы за Навального (22,2%), меньше готовы поддержать Явлинского (20,7%), еще меньше — Прохорова (14,5%). По 11% могли бы получить Акунин и Парфенов, остальные не получили бы и 10%. Если же выбирать из реальных кандидатов в президенты, наибольшей поддержкой пользуются Явлинский (29,1%), Прохоров (17,6%) и Геннадий Зюганов (11,4%). Еще 10% обещают испортить бюллетень.

Если будет второй тур выборов, то большинство выбрали бы не Владимира Путина, а Зюганова или Сергея Миронова.

72% с той или иной степенью уверенности заявляют о готовности работать на выборах наблюдателями. Если выборы снова сфальсифицируют, то 81,9% определенно выйдут на новую акцию протеста, еще 16% — скорее всего выйдут. То есть с большой долей вероятности митинг будет не менее многочисленным.

Это, типа, Европа. Если бы изменили политическое устройство страны, если бы Российская Федерация превратилась бы из Президентской Республики в настоящую Федерацию, то Европейская часть страны быстро проголосовала бы за демократическое либеральное европейское правительство. 

Были бы, конечно, свои проблемы, но ничего похожего на нынешние Российские. 

По сути, в России продолжается мучительный процесс деколонизации, который в Европе закончился в 50-тые. 

via Ceргей Решетин

Если не нужно заводов и трудовых армий…

Снова о романе Урсулы Ле Гуин "Обездоленные".

Главное напряжение в обществе возникало не вокруг вещей, а вокруг идей. Вокруг того, что Ле Гуин называет в романе «строительством стен». Это напряжение в романе реализуется посредством описания бытовых условий жизни в индустриальном обществе: принудительные и добровольные работы, бедность или бессмысленное богатство на фоне недостатка, материальное благополучие как критерий «народных надежд». На самом деле речь идёт не о вещах, а о справедливости и об отношениях между человеком и обществом. Однако быт многое меняет. Как сложатся отношения «человека и общества» в новых условиях? В условиях, когда капиталистам на условной «земле» больше не нужна армия полуголодных рабочих, чтобы удовлетворять их материальные нужды? Как будут жить свободные граждане, которым не придётся сбиваться в кооперативы, чтобы совместно добывать пропитание?

 

Кредитные союзы

Мое интервью с Клифордом Розенталем президентом одного из крупнейших кредитных союзов в Америке.

А банковский кризис? Как он отразился на кредитных союзах?

— Отличие кредитных союзов от банков ещё и в том, что они никаким образом не участвовали в рискованных играх, на которых погорели большие банки. Мы не использовали сложных финансовых инструментов, как это делали банки. Мы не выдавали рискованных ссуд. Более того, чтобы получить ссуду в кредитном союзе, нужно быть членом сообщества. Это означает, что тебя знают, за тебя ручаются. Живой человек объясняет тебе, что и как ты будешь платить, и вместе с клиентом (одновременно являющимся и партнёром-совладельцем) решает сколько, когда и как нужно будет возвращать. Понятно, что при таких условиях нет ни необходимости, ни желания нагреть руки на «клиенте», всучить ему какой-нибудь разорительный «финансовый продукт» типа ссуды с плавающим процентом, который начинается с небольших выплат или даже с полного их отсутствия, а спустя пару лет должник оказывается должен невероятные проценты, которые не способен отдать.

Хороший ответ и на вопрос о том, как стабилизировать банковскую систему, как защитить финансовые интересы среднего бизнеса и простых граждан, и как свалить ВоллСтритовских пиявок.

Но об этом никто не говорит! Зато радуются, что вступили в ВТО... 

 

Парфенов и исторические аналогии

via avmalgin

Парфенов, как и все остальные, высказывает точку зрения среднего класса: с Путиным у них эстетические разногласия. 

Полицейское государство, уродливая необразованная власть, тоскливое газовое православие, дурные манеры лидеров… от всего этого очень хочется избавиться.

Однако, я не очень понятно, как Парфенов представляет себе "Россию после Путина". 

После Брежнева были не долгие и не удачные попытки Горбачева построить социализм с человеческим лицом (или скандинавский социализм), а потом сразу же наступили годы Ельцинского ужаса. 

Сегодня никто особенно про социализм не разговаривает. 

Честно голосование

в голосование о том, кто должен выступать на митинге, победил Навальный, Мавроди и Тесак.

По словам Мавроди результаты голосования были отменены, как не достойные. 

Может и врет, конечно. Что это за гугл-док такой? Не видела ничего такого. Я в фб голосовала.

Но, вообще то страшно: вот и народное волеизъявление.