Мимино (СССР 1977)

Вечер, когда в России объявили мобилизацию мы с друзьями провели за просмотром самого лучшего советского фильма — “Мимино”.

Мимино – это фильм о неизбежном торжестве справедливости в несправедливом мире.

Cправедливость обречена победить потому, что она — веселая птичка-невеличка, а несправедливость – это пошлая уродливая спекулянтка.

Основная интрига фильма развивается вокруг столкновения двух музыкальных и визуальных тем: помпезного официоза столицы с ее оперой, архитектурой сталинского ампира, вульгарными квартирами московских куркулей и народной карнавальной культурой. Музыка и поведенческие практики советских аутсайдеров – жителей национальных окраин, которые напевают, танцуют, говорят с акцентом, сталкивается с культурой надменных жителей столицы, над которыми, как над всякой властью, шутят наши неудачники. Именно эти шутки повторяли в СССР многие годы после выхода фильма.

Советская реальность, разделенна на жесткие социальные классы. Блат, черный вход, кумовство, воплощенные в блестящей столичной жизни, украшенной люстрами из поддельного венецианского стекла и зубастыми оперными певцами и охраняемые строгими секретаршами помпезные приемные начальников. Герои – провинциальные простаки оказываются беззащитными в этом мире и должны были бы погибнуть, но советская социальная реальность

показана насквозь прошитой подлинным человеческим родством. Это человеческое советское родство – и есть главный лейтмотив фильма, воплощенный в песенке Чита-брита, которую потом десятилетия распевала вся страна.

При этом Мимино – это не фальшивая советская агитка а-ля “жить стало лучше, жить стало веселей.” Этот фильм — настоящий шедевр, как будто-то какой то невиданный титан сумел создать музыкальные и визуальные темы, связавшие воедино распадающуюся ткань советского общества: девушка в небольшой грузинской деревне неожиданно искренне играет на пианино, а в дорогом московском ресторане танцуют лезгинку, а к Самому Главному Московскому Начальнику герой фильма получает доступ благодаря знакомству с мужичком, наряженным бомжом.

Иногда корупция, взятки и обмены любезностями показаны как род социального клея в гигантской и безличной машине государственного распределения, а иногда в стиле сатирического советского журнала «Фитиль,” громившего антисоветские недостатки и их организаторов: жуликов и воров.

Интересно, что Навальный продолжает именно эту традицию критики власти. Он называл Путинскую группировку именно жуликами и ворами, в отличие от западных медия, описывающих Путина настоящим вампиром.

Как и положено героям советского анекдота, герои фильма — армянский шофер и грузинский летчик, волею судьбы попавшие из своего захолустья в столицу, в поисках любви, дружбы и смысла. Они аутсайдеры и неудачники. Помня о советском бытовом расизме, сделать главными героями “хачей”, как их тогда называли, — это сильным и смелых ход. У маргиналов нет доступа к столичному шику, однако из фильма становится очевидно, что именно на них, держится все лучшее, что было в советской системе.

В какой-то момент фильм выплескивается на территорию “враждебного Запада,” который при ближайшем рассмотрении мало чем отличается от Москвы. Жители бродят по магазинам в поисках лучшей жизни, а Мимино, как и положено персонажу анекдота и настоящему советскому человеку, не интересуется дефицитными люстрами, зато отправляется на поиски зеленого надувного крокодильчика. Он хочет подарить его своему армянскому другу – Рубику, который искал зеленого надувного крокодила для сына по всей стране. Однако, советская промышленность выпускала только розовых, следуя необъясним представлениям о желаниях и нуждах советских граждан. Бедняга Рубик, закупившись розовым крокодилом, сидя в московской гостинице, горячо обсуждал с Мимино возможность перекрасить своего крокодила из розового в зеленый.

Благодаря ошибке берлинского телефонного оператора, перепутавшего Тель-Авив с грузинским Телави, Мимино звонит в Израиль, где трубку снимает другой, но такой же как и Мимино, потерянный грузин, со слезами умоляющий его спеть с ним грузинскую песню.

И они вместе поют, как и положено в этом фильме – все настоящее: дружба, родство, сопереживание связано с народной культурой, а все излишнее и пустое с культурой высокой и официальной.

Советского в этом фильме прежде всего вера в том, что человек человеку брат, а не волк. Что национальные, государственные и сословные связи стоят на пути подлинно человеческого и живого и должны исчезнуть, как плохая музыка или пошлость.

На правах веселого и счастливого божества, летящий в облаках на своем маленьком вертолете, перевозящим кур и коз между горными селеньями Грузии, главный герой фильма напевает песенку, которую за ним будет повторять вся страна.

Герои фильма показаны нам через призму их отношений к музыке и природе: если они ее чувствуют, то они живые и настоящие, а если нет, то мертвые и бессмысленные.

Завязка фильма – цитата из советского анекдота: грузинский летчик Мимино и армянский шофер — Рубик Хачикян знакомятся, когда грузин заселяется к гостиницу в комнату к армянину. Зрители сразу понимают, что сейчас будет смешно. Очень странно сегодня смотреть, как в конце 70тых незнакомых людей селили вместе в статусных гостиницах Москвы с видом на Кремль. По западным меркам вся наша советская классового-кастовая система была понарошку.

Мимино заселился по протеже оперного певца Синицина, проживающего в Москве с хваткой женой, которая посоветовала ему притвориться эндокринологом. При этом у честного Мимино не вызывает никаких проблем позаимствовать социальный статус с целью заселиться в гостинице. Потому что, статус никогда до конца не воспринимался как справедливая ценность. В другой момент фильма, когда Мимино мог бы притвориться сыном боевого товарища Начальника и извлечь выгоду, Мимино сразу же отказывается. Эта территория чести, семьи, долга, на которой прагматизм – это подлость. Точно так же, даже под страхом тюремного заключения, Мимино отказывается рассказать историю “позора” своей оставленной пронырливым любовником матерью одиночкой сестры.

Первое появление на экране армянского шофера Рубика Хачикяна сопровождается великолепной арией, которую тот исполняет, плескаясь в душе. Высокая нота, однако, немедленно превращается в комическую – певец появляется в кадре голышом и смешно прикрывается полотенцем. Рубик оказался в шикарной гостинице случайно, вместо известного ученого, за которого его приняли, как однофамильца и как настоящего армянина. Комедия положений достигает кульминации, когда в гостинице объявляется “настоящий” ученый, после чего шофера-армянина немедленно выгоняют с позором. «Настоящего ученого» играет Леонид Куравлев — специализирующийся в советских кинемотографе на ролях жуликов и воров. Куравлев, хоть и говорит в кадре по-армянски, очевидно «поддельный» армянин, а какой он ученый мы никогда не узнаем.

Народная музыка, разлитая повсюду, резко отличается от дефицитной и статусной оперы и науки, которую обслуживают специальные люди, с допуском в кабинеты и рестораны.

С трудом достав билеты, Мимино и Рубик отправляются в Большой Театр, где со сцены бессмысленно и гроздно орет во все горло зубастый оперный певец.

Оперные впечатления недоумевающих героев (“Что это было? Ничего я не понял?”), идущих по вечерней москве и напевающих свои великолепные песни – бесплатные и всеми любимые, разошлись в СССР на цитаты.

Жанры опять поменялись: герои поют, любят и дружат по-настоящему, а дефицитный музыкальный номер в Большом Театре оказывается таким же пошлым и бессмысленным, как манекен, который напоминает московскую стюардессу — образ столичного успеха, за которым Мимино потянулся в Москву.

Фильм, как и положено музыкальной комедии положений, заканчивается двойным хеппи-эндом: сначала благодаря советской дружбе и чуду, Мимино, как и мечтал, становится летчиком заграничных авиарейсов, но потом, соскучившись по горам, он возвращается в родной Телави.
Потому что там покой и воля.

Советские люди одновременно проводили жизнь в очередях за поддельными люстрами и преданно любили смешного героя из фильма Мимино с его песенкой про Птичку-невеличку.

Советские люди хоть и проводили жизнь в очередях за люстрами из поддельного венецианского стекла и розовыми крокодильчиками, но знали знали ценность песенки про Птичку Невеличку и относились к государству как герои “Мимино” к опере: как к чему-то бессмысленному и далекому,

Как сказал Рубик: “Я не понял, что это было?”

Мы не смогли защитить то прекрасное что у нас было в СССР от жуликов и воров, а теперь вот государство пришло за своими детьми, чтобы отправить их в топку войны.

Вот мы и попращались с СССР.

Кажется, что остались только слезы.