Гигантские картины Андрея Молодкина реализуют постмодернискую мечту – пустозвонство как жанр.
2 на 3-ех метровые, плохо отрисованные в мучительной технике «шариковая ручка», античные образы на фоне индустриальных пейзажей.
Андрей живет точно также как рисует. Хоть мы давно не виделись, но что то мне подсказывает, что особенно ничего со старых времен не изменилось: жилистый провинциальный человек лезет вон из кожи, чтобы забраться на несуществующую пирамиду несуществующего ((Искусства)) и обзавестись несуществующим ((Успехом)).
Его искусство точно отражает эпоху и органично выглядит на стенах банков, в кабинетах дорогих адвокатов или торговых бирж.
Истеричная красота ничтожества, застывшего в судорожной попытке поразить мир своим присутствием. Меня это пугает. Меня всегда пугал Андрей.
По сути это тот же тип творчества, что и у его более знаменитого соотечественника Валерия Кошлякова.
Правда, Валерий блюдет свою провинциальность как в стиле общения, так и в избранной технике (большие картины на монументальные культурные сюжеты на драном помоечном картоне) и оттого, все выходит значительно человечечнее, мягче и осмысленнее. Впрочем, человек близко не знакомый с ситуацией не сможет легко отличить одного художника от другого.