#germanreunification
Горбачев вывел советские войска из Восточной Германии в расчете на конец Холодной Войны и объединение двух миров: капиталистического и социалистического во что-то, что он, по-видимому, представлял как «скандинавскую модель» или «социализм с человеческим лицом».
Однако последовало не объединение Германий, а аншлюс: Западная Германия колонизировала восточную со всеми вытекающими последствиями.
Мало кто это на самом деле понимает. Даже образованные немцы причисляющие себя к радикальным левым говорят о том, что западная Германия «тащила на себе растерзанную экономику Восточной» или о том, что «Восточная Германия была полна нацистами», а либеральные немцы вообще считают восточных немцев какой то подпорченной версией западных: недоученные, недокормленные, грязненькие.
Следующие два года имеет смысл писать и думать о том, что официальные медиа будут называть #germanreunification . Этот момент был переломным в истории и для нашей страны, и для всего мира.

Говорят, что 2018 должен быть спокойным и домовитым, сытным и состоятельным. Не то, что петушиный 2017 год, когда все вокруг хорохорилось, обещало и обманывало, раскручивалось и обваливалось.
Ждем и надеемся!
Понятно, что в недалеком будущем нас ожидают сложные времена:
Скорее всего, мы окажемся в той или иной версии антиутопии.
Скорее всего, не только злые правители, социальные сети, но и все окружающие нас предметы: утюги, игрушки, стиральные машин и холодильники, будут за нами непрерывно следить, записывать и отсылать куда следует, все что мы делаем и даже, что мы еще не сделали, но могли бы.
Что уж там старые добрые доносчики? Фигня какая, в мире, где каждая стена, каждый стакан, каждый чайник — шпион и предатель.
(Я об этом сейчас делают книжку Частное/Общее и много прочитала…)
Скорее всего, нам придется пережить серьезный финансовый кризис, по сравнению с которым 2008, покажется детской забавой. Брест вудское соглашение подходит к концу, а это самая большая перемена со времен второй мировой войны. Вряд ли все пройдет незаметно.
Скорее всего, национальные государство как идея подходит к концу. И именно поэтому по всему миру накатывают волны националистических конвульсий.
Скорее всего…
Но это все случиться не в этом году, не в 2018…
Может быть в 2019 или 2020, а если повезет и в 2021!
А там, глядишь, или ишак сдохнет или султан помрёт!

Счастливого Нового 2018 года!
И пусть все неприятности произойдут, если уж их нельзя избежать, как можно позже.

‎Anna Krasnikova‎ to рыдактор
Дорогие коллеги, это временный пост, который будет висеть тут, на самом верху, пока мы не пропишем более основательно и формально правила сообщества.
Итак, в нашем сообществе можно и нужно:
делиться собственными текстовыми находками, над которыми хочется посмеяться или поплакать – ну и которыми хочется поделиться с коллегами.
Тут не приветствуются (и удаляются):
— насмешки над текстами, написанными теми, у кого русский не родной язык;
— шутки, не связанные с текстом;
— шутки, специально придуманные, а не примеры из жизни, в том числе фейки;
— посты о банальных ошибках (орфографических и пр.) – все мы знаем, что многие путают «-ться» и «-тся», мы, собственно, поэтому тут все и собрались, и подобные случаи хорошо бы уже вынести за скобки.

Если вы видите совсем неуместную публикацию, зовите модераторов.
Anna Krasnikova — строгий модератор группы «рыдактор»,
резонно замечает, что «текстовые находки» — это то, чем коллеги редакторы потенциально могли бы друг с другом поделиться.
Посты редакторов, издевающиеся над людьми, у которых русский не родной язык, редакторы с повадками Grammar nazi — будут удаляться из сообщества.
Читая посты в сообществе, я стала размышлять над определением идеального редактора.
Моим самым дорогим и прекрасным опытом работы с редактором было несколько текстов, которые мы сделали вместе с Gregory Khasin и вот почему:
Гриша вполне состоявшийся автор и ему не нужно самоутверждаться за счет автора, которого он редактирует.
Гриша за свою жизнь поменял множественные амплуа: философа, инвестора, студента физика, больничного жителя, плейбоя, заботливого отца семейства, академического филолога, успешного автора с кругом фанатов, блогера, терпеливо разговаривающего с незнакомцами и многих других, о которых я даже не знаю.
Мне кажется, это помогает ему уважительно относиться к другим авторам (и людям в целом).
Gregory Khasin как-то сказал мне, что «задача редактора в том, чтобы помочь автору оформить высказывание.»
А вовсе не в том, чтобы автора… корректировать, контролировать, учить, образовывать, оценивать и так далее.
Я думаю, что многие редакторы — это несостоявшиеся (пока) авторы, которые почти ревниво наблюдают за ошибками редактируемого, отмечая про себя: «ну, он (она) не умнее меня!» «я бы тоже так смог!», «как вообще можно этого человека допускать до бумаги!»
Возможно, что это еще российская манера обращения между «учителем» и «учеником».
Я с ужасом вспоминаю мой опыт занятий балетом в Ленинграде: каждый участник должен был пройти через унижения.
Между врачами и больными в России часто возникают доминантные отношения, когда врач не считает нужным поделиться с больным всей информацией и включить его в принятие решения о том, как поступать с его же собственным телом, а над больными, которые пытаются «быть слишком умными и читать что-то в интернетах» врачи открыто издеваются: «они- врачи и знают лучше!».
Когда мой папа чинил в России машину, то часто делился удивительными историями об автомеханиках. Это были настоящие bully (нахалы). Любая структура зависимости и подчинения, вырастает в потенциальный конфликт.
С другой стороны, работа редактора абсолютно прекрасна, а создание текста по ощущениям похоже на работу скульптора.
Сначала появляется что-то бесформенное, но невероятно захватывающее: какие-то неясные намерения, скатыши и оговорки.
Постепенно все лишнее отсекается.
И виден «результат»: что-то чего до вас не существовало.
Оно почти всегда отличается от первоначального замысла и поэтому так любопытно закончить, чтобы посмотреть и удивиться.
Весь процесс мне напоминает материнство (или родительство).
После «рождения» приходится пережить несколько неприятных моментов, когда кажется, что все потеряно, 2/ 3 раза все умирает и разрушается.
Иногда, кстати, после долгих трудов, на самом деле все умирает. По разным причинам. И это хорошо, потому что делает весь процесс азартным и, даже опасным и заставляет ценить редкие успехи.
Я помню, что когда мы с Alexander Daymand по молодости лет делали в Израиле одну за другой выставки, то каждый раз казалось, что после открытия очередной выставки, наступит совершенно новая жизнь. Что-то радикальное изменится и в мире, и в нас самих. Закономерно, после каждой выставки наступала очередная послеродовая депрессия.
Но правда состоит в том, что после каждого такого «создания» действительно что-то серьезное меняется в нас и в мире.
А роль редактора (или куратора выставки, или учителя в школе) напоминает роль второго родителя (мужа или жены).
Бывают отношения корыстные и даже злобные:
жена рожает ребенка, чтобы предъявить мужу алименты и стать законной содержанкой; муж бросает жену с малыми детьми;
но случаются и по-настоящему теплые человеческие отношения, когда несколько людей объединяются, чтобы создать, что-то абсолютно новое, небывалое и удивительное.
Вот именно таких отношений я всем нам (и себе тоже!)
желаю в наступающем году!!

Frank Engster рассказал о том, что немецкий народ, задолго до нынешнего успеха IFD, был уверен: «евреи правят Германией».
Эту веру невозможно разрушить, ссылаясь на неопровержимые факты: в Германии проживает исчезающе малое количество евреев. Глубинная вера народа в то, что есть некий абстрактный тайный враг, который всегда с ними и ответственен за все их несчастья и потери, никогда не исчезнет.
Евреи — это символ «Другого». Это люди, которые не привязаны к родной земле, не имеют корней, могут ловко манипулировать деньгами и общественным мнением и имеют доступ во все те тайные (и желанные) сферы социально-политической реальности, которые народу не доступны.
По сути, народ отождествляет «евреев» с побившим (нас всех) неолиберализмом.
Печальная реальность состоит в том, что разобраться как устроен современный финансовый капитализм 40-50-60 летнему человеку, получившему среднее техническое образование в провинциальном пту невозможно.
Современное лицо Бедных Людей Достоевского — это лицо саксонских фашистов. Они почти неизбежно переносят свою боль и ужас от бессилия исправить несправедливость на «того парня».
Закончиться все это известно как!
Господи, дай мне другой глобус!

«Не/справедливость» Ники Дубровской («Самокат», 2017) – приближает нас ко дню сегодняшнему, хотя и в ней немало рассказов о прошлом. В книге ровно две дюжины историй, посвящённых тем, кто боролся не только за свои права, но за права других. Иллюстративный ряд – чёрно-белый, тревожный, современный. Эта книга не придерживается хронологического порядка, читатель попадает то в современную Бразилию или Мексику, то в США времён борьбы против расовой сегрегации, то в Россию девятнадцатого века или середины 2000-х годов, то во Францию в период Парижской коммуны, то в Индию, то в Исландию. Люди везде одинаковые, они одинаково страдают и одинаково поднимаются на борьбу, когда терпеть уже нет сил. Все эти истории страшно интересны – полностью добиться своего получается не всегда, но ни одно из этих событий не пропадает без следа. Везде, где царит несправедливость, находятся люди, готовые бороться за справедливость.
***
Это Olga Bukhina о книге Ники Дубровской «НЕ/Справедливость» в обзоре книг об истории: http://literratura.org/issue_reviews/2529-obzor-detskoy-literatury-ot-201117.html

Презентация книги — в первый день работы выставки #NonFiction2017 29 ноября в 16.00.
Приедет книга уже к самой выставке — ждем вас, справедливые наши читатели!

Друзья, помогите!
Поделитесь своими фотографиями?
Заканчиваю книжку про Частное/Общее, ищу фотографии, которые можно использовать для вот такой страницы…
Нужны фотографии в фас, плюс, нужно разрешение от … оригинала.
Дети ведь должны будут на ваших фотографиях рисовать.
Я сначала стала покупать в фотобанках, но потом решила, что гораздо интереснее будет, если фотографии будут реальными.
Люди настоящими..
Нашла свои, друзей и родственников, но хотелось бы еще несколько от френдов.
Заранее большое спасибо!

Из окон моей детской комнаты, расположенной в престижном брежневском 1000 квартирном доме в Московском районе города Ленинграда, была видна помойка, кирпичный сарай для технических нужд, гаражи и, вдалеке, детский садик. Недавно мне приснился сон: я снова маленькая, лежу в кровати и болею ангиной. Мама показывает мне диафильмы и парит ноги в горячей воде с горчицей. Мы смотрим с ней в окно и, вдруг замечаем, что балкон выходит на огромное снежное поле. За окном тихо и черно, горят фонари и уютно и медленно падают снежинки. Мы подходим поближе и понимаем, что за окном даже не снежное поле, а целый океан. Прямо за балконной дверью! Видно, как в воде плавают разноцветные рыбы. Потом они стали подниматься и летать, превращаясь в бабочек. Вообщем-то, у меня было очень счастливое детство!

Помню, во время позднего СССР международная, так сказать, общественность, пугливо вглядывалась в разваливающегося Брежнева, который не мог связать двух слов, и в темные лица окружающей его толпы патрократчиков, и нервно размышляла:
«Насколько можно доверять этим злобным пенсионерам с мутными представлениями о ценности человеческой жизни? Зафигачат в одно прекрасное утро крылатыми ракетами без видимых причин…»
То ли дело американские президенты 80-тых!
Все как один: киноактеры, бодрячки, разумные, рациональные и такие понятные! Единственное желание — мир во всем мире=благоприятный торговый климат, чтобы втюхивать всем свои джинсы и жевачки.
Однако, оказалось, что советские партократчики — совершенно безобидны. Пенсионеры не стали давить путч танками, требовать компенсации у Запада за уход советских войск из Восточной Европы (зато бросили на произвол судьбы собственных солдат, вернувшихся домой). Короче советская партийная элита тихо самоубилась, зато их дети и внуки как раз и принялись продавать жевачки, джинсы и нефть по всему миру.
Первоначально розовая мечта совковых начальников была дача на гавайях, бабло в западных банках и никаких политических амбиций.
Примерно 10 лет назад они сообразили, что без политических амбиций бабла тоже не будет.
И тут возникли некоторые проблемы с Западом, которые можно даже назвать неразрешими противоречиями.
И тут появился Трамп, который ежедневно, не покладая рук, не теряя ни минуты, разрушает Империю.
Что думает мировая общественность, когда слушает его речи/читает его твитты?
Она думает, что «доверять рыжему клоуну с ядерной кнопкой в жирной лапе никак нельзя! сегодня он орет, что шарахнет по Северной Кореи, а что будет завтра неизвестно. Можно ли давать ему в руки такие опасные игрушки?»

Сходила на воркшоп о том, как выстраивать личные границы и поняла, что я — абсолютный профан.
Нам выдали веревку и поручили очертить вокруг себя пространство, которое «мое», а потом тренироваться его ограждать и защищать.
Так вот я очертила малюсенькое пространствочкой и защищала с яростью невероятной. В то время как другие вольготно расположились на огромной территории и твердо и уверенно бросали «мое, не трожь».
Задумалась, почему так?
Кажется, все дело в материнстве. 
Я бы определило этот опыт как коллосальную непроходящую травму: сначала что-то поселяется в твоем теле и начинает там расти, забирая ресурсы (не зря говорят «каждый ребенок — один зуб долой»), а потом на свет появляется существо, которое дефакто вынужденно нарушать материнские границы: просыпаться по ночам, болеть, требовать внимания в самые неподходящие моменты.
И все это продолжается десятилетиями. Это не случайная атака, которую нужно переждать и пережить, это — образ жизни, с которым нужно смириться.
Мы не говорим сейчас об аристократических дамах, которые могут позволить себе нанять другую женщину на роль домохозяйки/мамаши/кормилицы. Я говорю об обычных мамах. О себе.
Для того, чтобы поменять нейронные паттерен в моем мозгу, между прочим, имеют вполне физическую форму, мне нужно много и упорно работать, пробовать разные техники. Иначе я так и останусь человеком, без личных границ. А это, надо заметить, неприятное свойство.
По сути, инвалидность.