Одновременно болею и бездельничаю.
Вместо того, чтобы заниматься разнообразными срочными и срочнейшими делами, целый день читаю детские книжки («Незнайку» и ее маргинального предшественника Анну Хвольсон), френд-ленту, гоняю чаи и собираю с ребенком сложнейшие пазлы. Только что меня окончательно замучила совесть, после чего я прервала чтение изящного текста Макса Немцова про детектив и сосредоточилась на Отложенных Обещаниях.
Текст тут припрятала. Напотом.
@@
Мы все — читатели искушенные. В книгах для нас уже, наверное, почти не осталось тайн. Тем паче — в тех, что написаны в таком достойном и освященном многовековой литературной традицией жанре, как детектив. Тут нас не объедешь на кривой козе: даже в Библии полно криминальных сюжетов, — что там говорить, например, о древних греках: «Царь Эдип» — это же детектив чистейшей воды.
Мы все про них знаем. Сыщик должен понимать четыре главные вещи: кто, кого, когда и где. Если сыщик очень умный, ему захочется также выяснить, как и почему. Наше удовольствие от чтения детектива вроде бы должно возрастать обратно пропорционально сыщицкому интеллекту: чем больше ходов или мотивов мы предугадываем, тем умнее себя чувствуем. Хотя с какого-то момента в истории развития жанра читателям стало гораздо больше нравиться умение автора водить их за нос: читаешь и крутишь головой — эк, мол, завернул, я бы ни за что не догадался, что миссис Браун стукнули гаечным ключом в оранжерее в 3.47 утра.
И вот когда жанр детектива успокоился в своем каноне, а разнообразие новых творений стало достигаться за счет скорости погонь и стрельбы, изощренности способов кровопролития, обилия точных технических деталей и степени безумия главного маньяка, появился Эрик Маккормак и написал «Мистериум». Книгу не просто тревожную, а, прямо скажем, подрывную.
Сначала он, казалось бы, сам рассказывает нам, кто. Кого и где — тоже понятно: вымирает не только все население бывшего шахтерского городка, но и окрестная живность, от кроликов до овец. Да и с когда, наверное, ясно — ну вот только что, незадолго до появления в этих местах столичного репортера Джеймса Максвелла. Хотя не вполне: у многих секретов здесь очень длинные и глубокие корни. Как — уже намного сложнее: именно этому и посвящена большая часть домыслов, предположений и теорий нашего сыщика, именно здесь нам предстоит померяться с ним интеллектом. Но самым главным вопросом до последней строки романа останется — почему?
Тут уж я вам не подсказчик. Посоветовать могу только одно: внимательно присматривайтесь к синтаксису пейзажа.