Но Витю — маленького, скромного и серенького, боявшегося отвечать у доски и как-то особенно, до самых корней волос красневшего, когда его спрашивали учителя, а он не знал ответ — тихого троечника, сидевшего всегда «на камчатке» — я совсем не ожидал увидеть таким.
Выяснилось, что он работал какое-то время в колхозе агрономом, потом умерла его мать, он переехал в Москву и по совету отца открыл на рынке палатку. Сначала продавал молоко, которое закупал где-то по дешевке, потом кофе в пакетиках, затем перешел на сухих каких-то кальмаров и т.д. Случайно узнанные подробности этой его рыночной жизни просто поразили меня.
— Слушай, а где ты так? — спросил я показывая на его перебинтованную выше локтя руку.
— Да баба укусила.
— Что?
— Девка. У нас тоже на рынке работает. Мы втроем ее позвали. Ну, выпили, она сначала не хочу мол, а как раздели, начали ее, давай кусаться. Я ее за руки держал. Вот укусила до крови. Ну я ей, правда, в табло бы-ы-щ кулаком. К врачу пришлось ходить, деньги платить, она мне потом еще дала за то, что время потратил. «А если не дашь,- сказал ей, — я тебя по кругу пущу, айзерам отдам пока не отработаешь.
Мы с приятелем переглянулись. Не знаю как у меня, а у него было на лице такое выражение, будто он увидел привидение. Потом, увлекшись, Виктор рассказывал и о других приключениях, о каких-то снятых малолетках, которых «разводили за кафе» — это в том духе, что, мол, сводили в кафе, а потом привозят домой и говорят: давайте деньги или того… А у них денег не бывает обыкновенно… Это у них даже расчет (и расчет постоянный): «шлюху снять на троих 4 тысячи стоит, даже на вокзале, а тут за 600 рублей и молодые» и т.д. и т.п.
Как-то к нему обратилась на рынке женщина с просьбой одолжить ей 2 тысячи рублей, потому что иначе ее выселили бы из съемной квартиры. «Я ей говорю: пошли в контейнер, я тебе дам тогда 2 тысячи. И что — пошла, а куда деваться, у нее дочь двухлетняя. Ну мы втроем. Дешево — по 700 рублей. А потом ее на работе кинули, покупатель фальшивую бумажку дал, ну опять прибежала к нам — мол, дайте денег, с хозяином расплачиваться нечем, а мне ребенка еще кормить».
Я смотрел на его красное лицо с вишневыми полными потрескавшимися губами, с желтыми прокуренными зубами, на дергавшийся от смеха полный живот, на пальцы с грязными ногтями, и какое-то животное омерзение, особенно когда я представлял как он лез этими руками и губами, пьяный, быстро дышащий, к женщинам, охватывало меня.
Не сомневаюсь, что точно такие же, если не худшие отношения между людьми, существуют и в Ист Нью-Йорке, да и просто в районе Проджекс в 5 минутах ходьбы от нашей процветающей и дорогой Ист Виллидж.
Что с этим делать? Нужно заниматься политикой!
Нужно активно требовать от государства тратить многомногомногомного денег на разнообразные социальные мероприятия: женские центры, куда можно позвонить, дома работы с подростками, бесплатные психологические консультации.
Не возможно истребить человеческую жестокость, но можно сократить количество активных каннибалов, разгуливающих по нашим улицам.