Неделю назад забрела на групповую выставку современных художников «среднеевропейского уровня»
(так Миша Гробман обозначал планку, к которой нужно стремиться российским художникам-иммигрантам).
Зрелище более, чем печальное.
Хотя выставка проходила не в коммерческой галерее, а в арт-центре (общественном пространстве, созданном для горожан),
стороннему наблюдателю было совершенно не понятно, зачем собственно здесь все собрались?
Среди зрителей преобладали художники, члены их семей и заинтересованные лица (разнообразные арт-администраторы).
Тема выставки — «границы».
Ничего более абстрактного и бессмысленного выдумать невозможно.
Что-то с чем-то граничит, а художники все это исследуют, обозначают, показывают и,
возможно (sic!) даже раздвигают и расширяют.
Сами виновники торжества сиротливо переминались с ноги на ногу рядом со своими работами.
Выуживали взглядом посетителей по полезнее
и пытались им что-нибудь про свое творчество растолковать.
Художникам жить очень тяжело. Нужно постоянно доказывать,
что твоя деятельность имеет хоть какой-то смысл.
В институтах художников учат нескольким вещам:
могут начать муштровать на тему «как рисовать портрет маслянными лиссировками до бличка в глазу»,
могут какой-то более полезной профессии обучить (керамика, резьба по дереву),
а могут и запустить изучать курс философии или истории искусств.
Последнее, на мой взгляд, самое полезное, но встречается редко. В приемлемых формах (без зубрежки
и насилия) встречается только в бутиковых западных вузах.
Дана в таком сейчас учится.
Что представляют из себя молодые люди, решившие стать художниками? Куда им бедным податься?
В рамках существующей институции им приходиться толкаться за место в галерее, выставочном зале,
каталоге, за гранты и деньги коллекционеров.
Товарищи-художники для них — потенциальные конкуренты. Бесконечные рейтинги, сводки продаж,
табели о рангах
как у спортсменов — все это рутина жизни профессионального художника.
Вся система полностью повторяет корпоративную модель управления производством,
только благодаря мифу о «Вечном и Прекрасном», мир искусства- это еще и
идеальное место для спекуляций.
Несмотря на жесткую конкурентную борьбу, художники все-таки осознают себя как единый класс.
В него входят мастеровые (разные веб-дизайнеры и другие прикладники), элита —
обслуживающая большой капитал, многочисленные неформалы,
армия клерков и педагогов, смазывающая колесики всей этой машине.
В разные времена класс художников-поэтов пополнялся за счет представителей разных социальных классов.
В начале прошлого века, туда шли в основном разночинцы.
Сегодняшние западные художники — это результат деиндустриализации запада.
Теперь китайцы вкалывают на фабриках, а представители среднего класса золотого миллиарда
бросились рисовать картины, мастерить инсталляции и размышлять о прекрасном.
Само по себе это не плохо. Плохо то, что эти художники как класс невероятно реакционны.
Они ведь ни в коей мере не считают себя отпущенными на свободу из фабричного ада,
благодаря новому витку колониализма или развитию технологий.
Они считают себя избранными профессионалами, которые трудятся не покладая рук,
чтобы осчастливить человечество собственным видением прекрасного.
Если заговорить с западным художником «среднеевропейского уровня» (в том числе и российским) о социальной
ответственности, реакция буде скука или раздражение. Да и некогда им: система так устроена, что чтобы продавать,
получать гранты и участвовать (То есть выживать) нужно очень быстро, не останавливаясь, крутить педали.
Отвечая на вопросы о кризисе, социолог чикагского университета Георгий Дерлугьян, сказал:
Во времена Великой депрессии финансовый крах вынудил инвестировать в рабочие места. А сейчас проблема в том, что эти рабочие места нельзя восстановить — они все в Китае.
Можно создать только очень дешевые рабочие места: людям предоставят пособия, чтобы они сохранили свои трудовые навыки. Но если нужда в них на рынке отпала, надо запускать программы переподготовки. Но по каким специальностям? Что будет востребовано завтра?
Никакой ясности в этом вопросе нет. Поэтому могут появиться социальные программы, направленные на то, чтобы люди совсем не работали. Конечно, это не означает, что они будут бить баклуши: им предложат, скажем, заниматься озеленением городов.
Вот именно: заниматься озеленением городов и демонтажем неоколониальной модели — вот что должны делать художники!
Кстати, я знакома только в тремя группам художников, которые используют искусство в социальных целях, а не пользуются социальными целями ради производства искусства: Рев. Билли, Yes man и ДСПА.
Кто-нибудь знает других?