К прошлому посту об отношениях образованного класса и властей.
В комментах, как часто бывает, сменили тему разговора.
-Кто-то обиделся за сравнения коммюнити-колледж и пту.
Я, когда только приехала в Америку ( в Северную Каролину) и еще не очень твердо знала английский, пошла сдать тест в такой местный колледж в городке Пайн Херст. Мне выдали тест с текстами, которые проверяли мое умение читать и понимать написанное.
В тексте употребляли «сложные» слова: концептуальный, галлерея, иммунная система и канализация.
Нужно было ответить на вопросы, показав, что понимаешь о чем речь.
Рядом со мной сидели местные жители (половина цветных, половина белых) и потели.
Профессии, которым обучали в этом колледже были: парикмахер, медсестра, механик и дальше в таком духе.
Чем же это не ПТУ?
— Как и планировалось, появился бравый русский иммигрант, наработавший вместе с семейство кровавые мозоли и вырвавший свой кусок американского счастья. Понятно, что завели ту же песню: «Работать нужно, а не ныть. Я прополз на брюхе по канализационным трубам, а теперь живу, не тужу в должности дантиста-юриста-банковского клерка и радуюсь выполненному перед человечеством долгу».
Разговор же был о другом.
Такое ощущение, что в большинстве развитых стран мира в 60-70 годах произошло перепроизводство специалистов. Особенно наглядно это видно на Кубе, где практически каждый житель — учитель, ученый, врач или инженер, а все вместе работают таксистами или нищенствуют.
Америка прекратила расширять систему университетов в 70-тых, а СССР продолжил плодить бессмысленные НИИ, пока сами же их сотрудники не свергли советскую власть и массово не переквалифицировались в мелких спекулянтов или подсобных работников.
Почему? Почему Куба не построила супер-космические корабли, а главным занятием в НИИ брежневских времен, было вязание, песни под гитару и сплетни?
Почему прекрасный опыт Кубы, которая начала посылать своих врачей с благотворительными миссиями в разных странах не может стать массовым?
Как может быть переизбыток врачей в такой стране, как Америка, где визит к детскому педиатру стоит 200 долларов?
Ответ, мне кажется, достаточно очевиден: нужно поменять систему управления. Закрыть чертов Завод.
Врачей не хватает или они страшно дороги, за то плодятся регулирующие органы, юристы, патентоведы и организаторы.
Школы отвратительны, за то жиреют компании, по подготовке к тестам.
Города выглядят унылыми и серыми, а художники работают в рекламных агентствах, клепают поганенькие наклейки для продажи пельменей.
Особенно хорошо видно, насколько вредна заводская централизованная система управления в искусстве.
Почти все согласятся, что каждый ребенок — состоявшийся художник. Однако, мало того, что большинство взрослых людей теряют способность получать удовольствие от собственного творчества и чувствуют себя не уверенно, если их попросят «создать скульптуру, картину или придумать инсталляцию», но и среди получивших профессиональное образование художников мало кто может похвастаться тем, что занимается своим делом. Основная масса выпускников арт-вузов, пробавляется поддельной работой: помогают декорировать продажи чего-то.
И знаете что? Многие люди считают, что это нормально: настоящих художников не должно быть много.
Как и писателей, как и философов, как и ученых, как и … начальников.
Их должно быть мало, они — избранные. Остальное население должно работать.
Такое представление о реальности — самая суть проблемы.
Оно прививается нам с раннего детства, когда одному ребенку начинают ставить хорошие оценки и повторяют «какой умный малыш», а другого записывают в троечники или проблемные.
Я уже писала, что система специализированных школ в СССР была настоящим рассадником фашизма.
в матшколах и русских балетах есть очень простой и объективный критерий кто хорош, а кто плох. Олимпиады там или еще что. Он, конечно, имеет недостатки, но вот выдать слабость за добродетель не позволяет. Или ты можешь решить задачи (выиграть в турнире etc) или нет. Никакой либерализьмы. И это очень правильно.
Но объективный критерий важен — иначе начинается именно что гордость «уникальной индивидуальостью».
я ему отвечаю:
Вышибить «гордость уникальной индивидуальностью» — это и есть главная задача любой элитной российской школьной системы.
А дальше уже не важно, кем становится такой человек: математиком, философом, рабочим у конвеера или программистом. Он проведет свою жизнь в поиске «верных стандартов» и «настоящего начальника«.
Причем «верные стандарты» должны быть спущены откуда-то сверху (от начальника, видимо).
Самостоятельно стандарты выдумывать нельзя. Нарушится объективность.
В биореактор нужно отправлять всех ее выпускников, вместе с семьями и родственниками (тм)
Это касается, не только российского, но и любого иерархического образования, построенного на объективных спущенных сверху стандартах. Начинается, вроде как все, с благих намерений, а заканчивается всегда холокостом.
Потому что, любая иерархическая система предполагает наличие большого количество лишних, не нужных, выбракованных, которых нужно куда-то девать.
Места, куда запихивают лишних, мало напоминали санатории.
Потом, правда, оказывалось, что всю американскую музыку придумали необразованные недочеловеки негры. Науку и литературу создали грязные евреи, при чем в основном выходцы из восточной Европы, с которыми даже свои братья-евреи не горели желанием
общаться.
Выход, мне кажется, в отмене иерархии. Возможно это только в рамках системы децентрализованного производства и потребления.
Такие структуры уже существуют и работают они более эффективно, чем нынешние иерархичные, поддерживаемые свободным рынком.
Clay Shirky on institutions vs. collaboration
«Мы вступили в новую эпоху, когда стоимость управления и администрирования упала до нуля.
Пока нам даже сложно вообразить, как это изменит нашу жить. Революция в коммуникациях аналогична
изобретению книгопечатания.
Давайте подумаем, почему мы называем кого-то профессионалом, а кого-то любителем? Чем они отличаются? Ведь мы знаем, что некоторые работы профессионалов банальны и не представляют никакой ценности, а некоторые работы любителей — бесценны.
Получается, что кроме управленческого решения, характерного для индустриальной эпохи: собрать всех в одно место, поставить единую задачу и отслеживать ее выполнение, может быть и другое решение: оставить людей там, где они уже есть и предоставить им возможность тогда, когда они захотят участвовать в общем деле на удобных им условиях.
…
Как-то один из важных чиновников Микрософта сказал, что рассказы о том, что над созданием Линукса работают многие тысячи разработчиков, вранье. В доказательство своих слов он привел статистику, из которой следовало, что
основная масса разработчиков поучаствовала в проекте одним единственным патчем.
В этот момент Клай Шерки восклицает: «Ага! Представьте себе, вы наняли на работу человека, платите ему зарплату, снимаете для него офис, он пьет ваше кофе и за 10 лет написал один патч. Что это?!
Нужно срочно оштрафовать службу найма!
Но, вы поинтересовались, что за патч он написал? Может быть он закрывает дырку в системе? Возможно, что без него компьютеры миллионов пользователей окажутся беззащитными перед вирусом?
Дело в том, что Микрософт и любая другая частная корпорация не может себе позволить содержать человека, производительность которого будет равна производительности «среднестатистического участника проекта опен-сорс».
Совершенно очевидно, что не сетевые структуры проиграют сетевым битву в производительности, мобильности, эффективности и мотивированности пользователей.
Ну и, главное, что они предоставляют их участникам, гораздо более гуманные условия жизни и общения. «
Таким образом, проблемы с образованием — это проблемы общественного устройства. В идеале, хорошо бы прямо сейчас гарантировать всеобщий минимальный доход каждому жителю планеты и предоставить людям возможность объединяться по желанию в сетевые и опен-сорс проекты. Это и будет коммунизм.