Любимый московский дядя по вечерам показывал мне альбомы фотографий и рассказывал о прекрасных 60-тых.
В 16 лет он начал работать на шахтах в Донбассе (был большой поклонник Джека Лондона и разнообразных повестей о «настоящих людях»). Книжный еврейский мальчик- очкарик был нежно любим персонажами героической советской литературы. Всей бригадой его учили его ругаться матом: «Эдик, скажи слово: «…» Он повторял, вся бригада покатывалась со смеху и умоляла его «выучить еще пару необходимых словечек».
Потом он работал на золотых рудниках по комсомольской путевке. В качестве защиты для легких горнякам выдавали респиратор, который замерзал в считанные секунды и дышать через него становилось невозможным. Приходилось дышать той самой рудяной пылью. Через 2-3 месяца люди начинали харкать кровью, а кто работал дольше, вероятно, умирал. Дядя говорит, что они тогда об этом не думали.
Да и уехать все равно возможности не было, так как платили им столько, что нет хватило бы даже на билет в райцентр, а не то что на «большую землю».
Однажды комсомольцы устроили сидячую забастовку: не вышли на работу, требуя улучшить условия труда. В качестве наказания моего дядю и его друга, как организаторов, послали валить лес на пару месяцев в компании 5 уголовников. Дядя говорит, что это его спасло, проработай он это время в шахте уже бы умер. Потом он попал в газету «Магаданский комсомолец» вместе с Валей Черныхом. А потом оказался в Москве на фестивале — стал сценаристом и режиссером.
Тут фотографии, которые я успела отщелкать. Как будто другой мир.
на последней фотографии — мужик из Западный Украины, который сидел за убийство. Убил милиционера, который насиловал его жену.