Недавно я посетила Болонскую книжную ярмарку, где на меня посыпались тонны массовой и коммерчески успешной детской литературы. По возвращению мне еще долго снились кошмары с участием брэндовых персонажей: меня преследовала Дора-путешественница и донимали саморазмножающиеся герои со штампам «собственность компании Уолт Дисней».
«Хорошо, что хоть в школе обязательно читают минимальный список классики — решила я. — А то ведь, многие дети только из принудительной школьной программы узнают о других, помимо Микки-Мауса, литературных персонажах».
Однако меня ожидали неприятные известия: принятый недавно Государственной Думой закон открыл дорогу приватизации школьного образования. Возможно, в недалеком будущем только дети богатых родителей смогут распознать фамилии Толстого, Маяковского, Лермонтова, остальные же россияне будут обмениваться лишь кратким пересказом диснеевских мультиков в плохом переводе.
О том, чем же отличается коммерческая массовая литература от некоммерческой, и какова их роль в жизни общества, я поговорила с Мироном Петровским — литературным критиком, автором моего любимого текста, посвященного детской литературе — «Книги нашего детства».
На Болонской ярмарке широко отмечался юбилей знаменитого итальянского писателя Джанни Родари. Современниками Родари были Чуковский, Маршак, Волков. Все эти авторы писали для массового читателя.Почему же их книги так отличаются от современной массовой детской литературы?
Советская детская литература не была делом коммерческим ни для издателя, ни для писателя. Издатель был представителем идеологического, а не коммерческого предприятия. Никто не ставил целей продавать товар любой ценой. Собственно, книга и не рассматривалась как товар.
Писатель в большинстве случаев был тоже не ориентирован на коммерческий успех. Не так важно, сколько книг удалось сбыть. Важны скорее просветительские или опять же идеологические цели.
Современная детская литература привязана к коммерции, и понятно, что сейчас торговцы используют любые трюки, чтобы продать свой товар.
А как же небольшие некоммерческие издательства, которые издают дорогие книжки?
Я не так хорошо осведомлен о современном положении дел, но то, что я вижу в Киевских магазинах… дорогие детские книги — это подарочные издания, сувениры.
«Книги нашего детства» посвящены описаниям литературных героев советского прошлого. Для жителей бывшей советской империи это что-то вроде общей памяти, общего языка, который нас всех объединяет.
Советские идеологические бренды насаждались с не меньшим, а может и с большим насилием, чем бренды западные. Взамен отмененной советской идеологической цензуры, в современной детской литературе появилась цензура коммерческая.
Я бы сказал, что ситуации похожи, но в зеркальном отображении.
В СССР детские авторы работали над преодолением идеологического контроля и, следовательно, сама задача была некоммерческой. Большие тиражи советских детских книг не рассматривались как коммерческая задача, а исключительно как задача просветительская и идеологическая.
В статье о Маршаке Вы пишете:
«Маршак сделал замечательное открытие. Он открыл литературу для детей в качестве самого органичного, самого устойчивого пласта демократической культуры. Соединение «ученой культуры» верхов с культурой низовых масс во имя культурного расцвета нации — вот в чем было дело.
Решить проблему — значило создать общепонятные, но при этом не заниженные, не «удешевленные» формы культурного развития. Не нищую «культуру для бедных», но богатую культуру для всех. Перед глазами Маршака был пример его любимого Пушкина, «поднявшего» прозаическую фольклорную сказку на свои поэтические вершины, — ведь русский фольклор, как известно, не знает стихотворной сказки. И эти пушкинские творения, синтезировавшие народный опыт и эстетику с достижениями высокой поэзии, почти немедленно стали уходить — к детям. Тут было над чем задуматься…»
Что же такое демократическая литература? Откуда она берется и зачем она нужна?
Прежде всего, демократическая литература не знает социальных разделений. Она общенародна.
В одном из своих интервью вы упомянули, что две трети современных киевлян — выходцы из сельской среды. Они приезжают в город и превращаются в маргиналов. У них другой язык, другие привычки.
Детская литература пишется горожанами для горожан. Нет ли тут противоречия? Откуда же берется литература для всех?
Действительно, тексты детской литературы — это городское создание, но внутри этого массива текстов нет сельской и городской тематики.Литература адресована и крестьянскому, и городскому ребенку, и тому маргиналу, который еще не стал горожанином. Ребенок еще не социализирован настолько, его детские интересы перекрывают будущие социальные различия. Интересы ребенка скорее антропологические, чем социальные. Это придает им общенародный характер, потому что дети любого социального слоя апеллируют к одной и той же литературе.
Более того, сама эта литература — один из факторов социализации.
то же происходит в случае отсутствия общенациональной литературы?
Тогда ребенок не становится частью общенародного сознания или попадает туда другим способом: с помощью телевизора, мультфильмов. Есть много способов. Это другой разговор.
В предисловии к «Книгам нашего детства» я писал:
«Детское — это единственное ощущение за всю жизнь. И это единственный канал, в который они входят в национальную культуру».
Выходит, что детская литература для многих является аналогом той самой главной книги, которую называли Книгой с большой буквы, по которой прежде большинство училось читать и которую потом всю жизнь и читали.
Интересно, что это свойство — быть носителем общенародного сознания делает детскую литературу не только специфически детской. Она является составной, даже, пожалуй, формирующей частью взрослого мира.
Существует и обратный обмен между взрослой и детской литературой.
Взрослые книги, спустившиеся по возрастной шкале, книги, не написанные для детей, но ставшие неотъемлемой частью детской литературы: «Робинзон Крузо», «Путешествия Гулливера», «Барон Мюнхгаузен», — продолжают оставаться в общелитературном корпусе, и в то же время происходит движение снизу вверх (если условно считать, что детская литература, находится «внизу»), что тоже придает детской литературе оттенок общенародности и демократичности.
Недавно принятый Государственной Думой закон продолжает неолиберальный курс правительства на ползучую приватизацию социальной сферы.
Сегодня под удар попало среднее школьное образование.
По новому закону, утвержденный государством минимум будет оплачиваться из бюджета, а дополнительное образование — за счет родителей. В настоящий момент, в утвержденный минимум входят все привычные предметы, вот только список их будет меняться в зависимости от решений власть предержащих.
Тем кто, как, например, автор статьи «Слух о платном образовании — мифы и подробности», верит в добрые намерения правительства РФ, беспокоиться действительно не о чем, а остальным стоит почитатькоротенькую заметку в Википедии, отсылающую к известному распоряжению конца 19 века «О кухаркиных детях»
«…Циркуляр вводит денежный ценз на высшее образование, таким образом гимназии и прогимназии освободятся от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детям коих, за исключением разве одаренных гениальными способностями, вовсе не следует стремиться к среднему и высшему образованию».
Примечательно, что по этому закону из одесской гимназии был исключен, К.И. Чуковский — один из любимых авторов Мирона Петровского. Ему посвящена целая глава «Крокодил в Петрограде» в «Книгах нашего детства». Да и вообще, Корней Иванович — наше советское ВСЕ, по этому закону оказался ребенком-изгоем. У него-то в будущем все сложилось благополучно и с литературной карьерой и с образованием, правда, в основном благодаря Октябрьской Революции.
Финансируемое государством, то есть некоммерческое, школьное образование — единственное, что может в современной России создать пространство для формирования общенациональной, не зависимой от прибыли культуры.
Уничтожение общего культурного и образовательного пространства оставит нас наедине с коммерческим массовым продуктом.
Болонская книжная ярмарка — прекрасная иллюстрация и одновременно следствие подобных процессов. Не хотелось бы видеть Россию в качестве некой анонимной турции, тоскливо торгующей на своих стендах плохо перерисованными портретами протухшего Микки-Мауса.
Так получится ли у нашей страны сохранить общенациональную детскую литературу и как ее следствие общенациональную культуру? И если да, то каким способом?