Детский проект. Первой интервью.

Интервью с Ириной Арзамасцевой о детской литературе.

Ирина — живой, веселый и бесстрашный человек. Удивительно, что такие люди еще существуют в чиновной и циничной Москве.

Интервью, к сожалению, получилось слишком …лиричным.

Мы начали делать второй вариант, но пока я копалась и медлила, полит.ру опубликовал первый.

Так что, выложу-ка я начало второго в ЖЖ. Тут много интересного: про стандартизированные тесты и про политические коннотации «детства». Буду рада любым комментариям и вопросам.

Расскажите о государственной политике в отношении детства и детской литературы.

Государство наконец спохватилось, что может остаться без собственного народа, а пришлым народом управлять не с руки. Сделана ставка на поддержку материнства — однако лишь в узкий момент рождения ребенка. Далее предполагается, что детство будет под защитой семьи, общественных организаций, пестуемых крупным бизнесом, а государство оставит за особой обеспечение образовательных и здравоохранительных стандартов (с игрой на их понижение).

При этом семье навязывается этика деловых отношений, в такой «деловой» семье, микромодели «делового» государства, ребенку не слишком уютно. Традиционная семья — с бабушкой, разливающей внукам молоко от настоящей коровы, — встречается чаще в плохой рекламе. Среди нынешних бабушек все больше становится женщин, встретивших грудью удары перестройки, они, со своим опытом социальных поражений и побед, не склонны идти на союз с государством и призывать своих дочерей «плодиться и размножаться».

Рождение ребенка при новом капитализме в России рассматривается как пункт в семейном бизнес-плане, почти не связанном с бизнес-планами государства. Тем более, что государственный план очень уж тесно завязан на интересах силовых ведомств.

Детская литература если и входит в сферу интересов государства, то находится на самом краешке этой сферы. Кажется, государству предпочтительней было бы перепоручить детскую литературу тому же крупному бизнесу — среди прочей добровольно-принудительной социальных дани, но бизнес предпочитает помогать детям не столько литературой, сколько «натурой», т.е. предметами материального потребления. И на том спасибо.

Так что пока детская литература — бродяжка, живет без паспорта и прописки, скитается по издательствам, просит денег на издание книжек у кого угодно. Иногда и государевы люди милостивы бывают.

Однако внятной государственной политики в отношении детской литературы нет, хотя исторический опыт показал — чтобы новое государство состоялось, оно должно выработать язык коммуникации с молодыми поколениями. Нищее советское государство в двадцатые годы нашло своих писателей, заговорило со страниц книг с юными гражданами, и немного погодя население, ой как непросто воспринимавшее события, все-таки поддержало государство в его стремлении к самосохранению — в сороковые-роковые.

Альберт Лиханов, возглавляющий Российский детский фонд, хорошо знающий положение детей в стране, в своих повестях «Никто», «Сломанная кукла» весьма драматически передал оставленность и сирот, и детей из «бизнес»-семей. Но вот что характерно: его персонаж, сирота, выпускник интерната, бродит по центру Москвы, не зная как ему выжить, но писатель как будто убирает из поля его зрения здания Государственной Думы, общественные приемные власть держащих. Москва для героя — отнюдь не столица с государственными функциями, а клоака, мало отличающаяся от трущобного Лондона в книгах Диккенса. Писатель прав: ребенок, подросток в упор не видит государства, не рассчитывает на него.

Однако писатель советский — Валентин Катаев — считал иначе: его сын полка — тоже из потерянных, погибающих детей — оказывается на парадной лестнице в Суворовском училище, финал в целом фальшивый (правда — в «Иване» Богомолова), но оцените непоколебимую уверенность Катаева в том, что защиту детства обеспечивает в первую очередь государство, а уж потом — всякие доброхоты.

Правда, в самое последнее время отмечается проникновение государства на страницы детских книг. Если не считать ремесленников, вроде Степанова, сочиняющих вульгарные «стихи» на патриотическую тему, то общая тенденция выглядит следующим образом: герой-подросток берется сам навести кое-какой порядок хотя бы в одном юридически значимом случае. Он это делает не из любви к искусству, как Шерлок Холмс, а из невозможности терпеть бардак в мире взрослых (повести Мариэтты Чудаковой, Валерия Воскобойникова). Герой Воскобойникова несет передачу родной матери в отделении милиции, куда она попала за участие в несанкционированном митинге. Заметьте, дом и государева территория, околоток, пересеклись наконец-то в детской книжке. Что-то дальше будет?

Если бы Вас сделали министром образования, какую примерную программу Вы

бы предложили. Что следует сделать в первую очередь?

Обязала бы государственные школы учить детей с улиц, имеющих прописку в других местах. Вместе и наравне с благополучными детьми, детьми-инвалидами. Где бы ни оказались дети, они должны четко знать, что в ближайшей школе их пустят на урок, а в ближайшей детской поликлинике проведут медосмотр и санобработку, без принудительного задержания. Если государство и общество не справляются с проблемой безнадзорных детей, то должен быть налажен хотя бы свободный доступ таких детей в мир знаний. Из чего возникли детские библиотеки в России? Из того, что в начале ХХ века был поднят вопрос о том, что уличным детям нечего и негде читать.

Систему образования надо реформировать таким образом, чтобы она служила, кроме прочего, системой, так сказать, противопожарной безопасности: дети разных слоев общества должны расти и учиться вместе. Они скорее всего останутся разными, но у них появится коммуникативный мост. И тогда вместо отдельных сообществ, наглухо закрытых, готовых к обороне от незнакомцев в дорогих машинах или незнакомцев в привокзальных углах, сформируется общество с куда большим потенциалом развития и стабильности, чем тот потенциал, что заложен в школах для богатых и бедных. Замечу, современные педагогические технологии вполне позволяют учить совсем разных детей, только эти технологии надо включить в стандарт образования педагога.

Еще я бы нашла денег на возобновление журнала «Детская литература», известного специалистам всего мира. Под государственной эгидой издавала бы не только его, но и журналы о разных сферах культуры детства.

В современной России, по примеру Запада, вводят специализированные тесты.

Считаете ли вы, что это правильно?

Даже вспоминать не хочется об этих тестах. Дело не в том, насколько хорошо они составлены и какие подводные камни в них заложены (мне не раз рассказывали о подвохах в формулировках, которые самый умный ученик, не прошедший натаску у репетитора, не сможет угадать). Дело в том, что переход на тестовый контроль означает глобальную перестройку всей системы образования, начиная с дошкольной. Ребенка будут с самого начала готовить не к монологу и свободному диалогу, а к выбиванию мишеней по очкам.

Тесты — это такой рычаг Архимеда, которым можно перевернуть систему образования, без особых административных и финансовых усилий. Система сама со временем, с каждым поколением программ и учебников, плавно перестроится в своем целеполагании. Перестроится придется и высшей школе. Может быть, опять взбунтуется Академия наук… Образование, нацеленное на тестовый контроль, в конечном итоге обойдется государству дешевле, чем нацеленное на решение задач и писание сочинений. Это дешевая технология. А дорогие образовательные технологии, с сочинениями и контрольными каждую неделю, как было в моей рядовой московской школе 70-х годов, останутся в дорогих и престижных школах.

Настоящая цена этих технологий узнается не в Минфине, а в дальнейшей истории.

Добавлю, что меня лично, как вузовского педагога, оскорбляет пиар-аргумент в пользу тестов: дескать, в вузах коррупция процветает. Если она процветает (что сильно преувеличено), то и боритесь с нею, а не размазывайте тонким слоем эту коррупцию по великому множеству школ, там бороться будет еще сложнее.

Вы написали самый распространенный в постсоветской России учебник по

детской литературе, каким Вы видите учителя, который преподает

литературу школьнику?

Думаю, что учитель-словесник всегда в коллективе педагогов чувствуют свой особый статус, связанный с наиболее сакрализованным и таинственным феноменом культуры и цивилизации — языком. Он в какой-то мере выступает в школьной «стране» в роли третейского судьи, психолога, моралиста, даже философа. Мой идеальный учитель — не святой, он имеет право на ошибки, но не имеет права на равнодушие.

Считаете ли вы, что детская литература — политический предмет? Как

меняется преподавание и сама концепция литературы с изменениями

государственной идеологии.

Вот вопрос, которого я ждала. Детская литература сама по себе, как феномен, обладающий собственным целеполаганием, стремится прочь от политики. Однако она рассматривается как стратегический ресурс в решении долгосрочных политических и экономических задач, и потому ее историческое положение зыбко: то впадение в кабалу, как при сталинском режиме, то веселое одичание в вольных полях, как в 90-е годы. Изучая историю советской детской литературы, я отчетливо увидела, как в 1928-29 годах ее развернул спущенный с верху заказ на создание текстов с совершенно определенными военно-политическими параметрами. Можно даже проследить по детским изданиям, как крутилась в Кремле стрелка на геополитическом компасе. Ирония истории состоит в том, что детская литература, взятая под контроль государством, послушно исполняет волю государства, при этом выдает государственные секреты с простодушием младенца.

и т. д.

Нужно будет еще закончить и где-нибудь опубликовать.

Коллекция жестокостей. «Как будто взрослые»

Это конкурс Little Miss Sunshine фотографии Colby Katz.

Взрослые страшно жестоки к детям: и к своим, и к чужим. Невообразимая пошлость, глупость и убожество подавляющей части взрослого населения планеты терпима, пока она не касается детей.

Однако, эти люди почитают главной своей заботой — растить и воспитывать подрастающее поколение.

Дети же тотально беззащитны.

по ссылке от [info]nicky_santoro

Традиционный проект — в нефтеносные регионы!

В статье «Постмодерн и Россия Телос истории: от традиции через модерн к постмодерну» Дугин пишет:

Постмодерн основывается на предпосылке, что модернизация традиционного общества успешно завершена, что сакрального измерения в социально-политической и экономической сферах более не остаётся. Так или почти так обстоит дело на Западе (по крайней мере таковы фундаментальные декларации западной власти и интеллектуальной элиты, таковы приметы преобладающего цивилизационного стиля). Так как контроль Запада над планетой сегодня велик как никогда и налицо полная иллюзия успешного введения в контекст «модерна» всех региональных элит незападного человечества, то складывается интересное явление — весть о «постмодерне» (правда, осторожно) делегируется Западом незападным элитам. Это обозначение новой парадигмальной территории, которая призвана постепенно сменить «модернистические» установки после того, как они эффективно и окончательно «детрадиционализируют» недосовременные общества. «Постмодерн» — это своего рода «масонство» ХХI века, которое оперирует в своей полузакрытой среде чистыми парадигмами политико-цивилизационных установок и дозировано и адаптивно транслирует их (под различными формами) незападным элитам.

Запад действительно уверен, что модернизация традиционного общества или уже завершена, или ее можно и нужно завершить как можно скорее. Под модернизацией понимается прогресс, права человека, высокая продолжительность жизни и, как результат, бесконечное потребление. То бишь, успешная Индустриализация.

Американцы не понимают почему иракцы вместо того, чтобы включиться в благославенную конкурентную борьбу за обогащение (курды, вот например, включились), неожиданно занялись выяснениями ни кому не интересных отношений между суннитами и шиитами.

Американцы были уверены, что в Ираке живет иракский народ, а выяснилось, что там проживают неизвестные и кровожадные персонажи туманного происхождения.

Когда Дугин пишет о России он, на манер американских СМИ, употреляет яркие эпитеты: «евразийские массы» или «новый рывок евразийского мессианства».

«Россия не западный проект», «у нас все по-другому» — отправные точки его рассуждений.

А кого он все-таки имеет ввиду? Сам он — москвич. Я, например, и большинство моих знакомых, родились и выросли в больших российских мегаполисах, причем в европейской части РФ.

Мне никогда не приходилось бывать в Чечне, Средней Азии, Сибири, Татарстане. Охотно верю, что это чудесные места, но ко мне они имеют такое же отношение, как и остров Мадагаскар.

Когда мы говорим о РФ, которая ведет войны на окраинах, живет с экспорта ресурсов и практикуют византийскую систему управления, мы говорим именно об этой России, включающей в себя окаянные и никогда мной не виданные Азии и Дальние Востоки.

Именно о них можно сказать, что они не прошли модернизацию, а их попытались затащить в постмодерн.

СССР в свое время предпринимал попытки модернизировать Афганистан. Практически на этом и обломался.

И не только одни американцы в этом были виноваты, но и афганское общество, которое не очень понимало, за чем им нужен хваленный социализм.

Давайте что-ли присоединим Афганистан к США и поговорим о том, насколько успешно Америка прошла модернити.

Так вот, мой город Петербург вполне себе западный город, со всеми признаками современного города: высокообразованным населением, большим количеством образовательных и культурных учреждений, заводов и НИИ.

Многие годы Питер был городом-донором. Собирал и отдавал налогов намного больше, чем получал от федералов. Его нахождение в составе РФ (в ее нынешнем виде) вредно для экономики, экологии, культуры города.

К Питеру размышления Дугина не имеют никакого отношения. Возможно, что если бы он жил и работал в Татарстане, то его речи стали бы полезны и важны.

Хотя, судя по строгим нравам, которые там царят, тоже особенно бы не разговорился. Дугин (времен, когда он был в оппозиции) может существовать только в западной парадигме больших постсоветских индустриальных городов, но дискурс который он им навязывает для них убийственнен.

Именно его терминалогию освоили люди в Кремле, управляющие европейской частью территории России на манер Татарстана и Чечни.

Архаизация российского общества (европейской части территории России) произошла при активном содействии евразийцев.

Если одна часть российской интеллектуальной элиты 90-тых, набивая карманы или из чистого энтузиазма, поддерживала кровожадные неолиберальные реформы, то другая ее часть рванула на помощь «азиатам» разрушая европейскую ментальность наших сограждан, притесняя светское государство и воссоздавая (или создавая занового) «традиционные русские реалии».

Все эти люди были поклонниками дореволюционной царской России, часто религиозными христианами и любителями экзотики.

Я вот что думаю, если бы при подписании Беловежского Соглашения, Ельцин стал бы президентом только европейской части россии и дал бы всем остальным республикам право отсоединиться, то мы бы уже давно жили бы славной жизнью европейской страны.

Наши ученые, музыканты и художники были бы с нами, а не вымерли бы с голоду или иммигрировали, а Газпром построил бы свой Валькин Стакан там, где ему и полагается стоять — в Сибире.

С другой стороны, партийные боссы ведь не хотели ни демократии, ни западного проекта, они хотели нефть продавать.

Похоже, что отделение европейской территории россии — последняя надежда и единственно разумное требование в настоящий момент.

Нужно бы еще отселить Дугина на территорию нефтеносной евразии, вместе с гейдаром джамалем и его исламским проектом. Вот там, на нефтеносных полях среди орд, пусть и защищают традиционные ценности!

(no subject)

Уралмашевские пацаны. Безымянные солдаты первичного накопления капитала.

Написала в подписе к ссылке.

Но, если внимательнее присмотреться к изображениям, то основное впечатление: эти люди перебрались в Кремль! Они стерли тату, они немного приоделись, но это незначительные детали.

Фольклорный образ серьезного мужика с крестом за спиной, делающего важные дела, защищающего свою семью и братву, со всеми сопутсвующими правилами и ритуалами успешно перекочевал из маргинальной культуры в мэйнстрим.

Я бы сделала большую показательную выставку:

Огромные фотографии надгробий с описаниями кто когда почему и при каких обстоятельствах работал и чем занимался. Очень по деловому . Не нужно ничего про смерть — это не важно.

Пустой белый зал.

Это и будет Новая Российская Корпорация с ее представлениями о справедливости, о морали и порядке. Покойные — отцы-основатели и дело их живо.

Русские идут!

На Оскар-пати: Ник Сафронов, Вилли Токарев с Женой и Болдуин

взято у, предположительно сотрудницы Супа (в Вилли — их клиент, ему журнальчик ведут).

Иначе говоря, можно наблюдать первого (пока рукотворного и затратного) ЖЖ-бота за приватными занятиями.

Удостоверевшись в том, что Вилли и его уважаемая жена — чисты техно-панки, я спокойна за судьбу ЖЖ-ботов.

несогласные в Нью-Йорке.

Фотографии с собрания несогласных с реформами Нью-Йоркских школ, проводимых министерством образования.

Корина — архитектор из Вены и мама двух детей, которые учатся в нашей школе, сделала себе футболку с надписью: «Кто твои данные?» . А действительно, кто эти дети, данные об «успеваемости» которых занесут в Базу Данных, созданную IBM за 80 миллионов долларов? Важно ли это кто они? Насколько имеет значение, что им самим нужно?

Мы с Беней слушаем политические речи.

Было много-много журналистов. Они все снимали и записывали. Правда, организаторы реформы заявили, что народу было не так уж много и «какая в принципе разница? Каждую неделю кто-нибудь собирается. Это демократическое общество.»

Это кусочек Ноэля.

Еще Ноэл с Беней и его одноклассник Лео с мамой.

Публика представляла странную смесь представителей профсоюзов и бедных школ Бронкса, политиков и Виллиджевской богемы.

Война с Америкой (с) «Наши»

http://www.youtube.com/watch?v=hQq8cNPxzR0

по ссылке от shaherezada

Смотрящие сидят в офисах и строгают ролики с компьютерной анимацией и наемными актерами.

В роликах: попы крестят, путин ордена вешает, провинциальный солдатик Леха марширует «хорошей части», горит патриотизмом и даже «набрал 5 кг».

Комменты к ролику в youtube:

— «охуенно плохая пропаганда»,

— тема не раскрыта

— в такой армии служить не будем

Однако, начнется ли война или для другой какой цели понадобятся жизни этих костромских, вологодских и прочих «уличных» — жизни эти возьмут.

Каждый российский мальчик с 18 и до 26 (до 26-?) — заложник. Даже если у него есть отсрочка или белый билет, все эти бумажки можно отменить, а законы переделать.

Ну, а если уж война начнется, то воевать желающих найдут в любом случае. Даже во время Чеченской войны нашли желающих воевать. Хотя тогда сми были не подконтрольные и постоянно публиковали жуткие материалы о ходе военных действий, о смертях, о то, что свои же командиры продавали в плен солдат.

Настоящий крепостной строй, что тогда, что сейчас.

ААААА… куда бы свалить-то?

Не охота все это видеть и об этом думать.

Как избавиться от Каев.

Дурная привычка: делаю закладки и откладываю чтение текстов «на потом». Вот и эту горячую статью-сплетню, прочитала запоздало, когда все ее уже успели обсудить. Тем не менее:

Талантливый литератор Константин Крылов в бесконечно популярной статье (более 200 комментов) в отличном издании НаЗлобуДня рассказал витиеватую историю про два слэнговых словечка:

«талантливый» и «способный». Словечки эти важные, потому как маркируют две страты «изряднопорядочных»…

«Талантливым» был некий, названный по латинской школьной традиции, Каем,

Словцом, оказывается, маркировали людей совершенно определённого типа, а именно — происходящих из семей творческих работников. Причём, как правило еврейских, полуеврейских, или просто со «сложными букетами кровей». Во всяком случае, никогда не чисто русских,

Как правило, они имели хорошие квартиры «в Центре», особо талантливые — в переулочках Старого Арбата, этого милого интеллигентного места. Многие из этих семей имели отростки в сторону торговли, гебухи или в какие-то неожиданные места типа закрытых советских министерств. Неизменными оставалось: национальный бекграунд (еврейство или что-то его заменяющее), «старый» (по советским меркам) достаток и признанная причастность к «творчеству». Не обязательно труды на пажитях Муз. Про одного «талантливого мальчика» выяснилось, что его папа — «старый театрал», «его вся Москва знает». Что такое делал в театре этот «театрал», осталось невыясненным. На мои наивные расспросы собеседник отвечал кривой ухмылкой по типу «если надо объяснять, то не надо объяснять». «Театрал» — и всё тут. Понимай, как знаешь.

Писал сей молодой человек не просто небрежно (что простительно для пробивного парубка из провинции, строчащего в триста изданий), но ещё и лениво — так, один-два текстика в месяц, «и хорош, будя». Тем не менее, о нём всё время говорили, его текстики (не самые плохие — средненькие, «такого навалом») вызывали какое-то жужуканье. С ним возились. Причём, это была какая-то коллективная возня: его всё куда-то «звали», «приглашали», «пристраивали». Чуть ли не просили хоть что-нибудь выдоить из себя — «ну хоть капельку».

его оппонентом был: назовём его Титом.

Тит был вполне себе русским парнем, почти карикатурно славянской внешности, в молодости чуть ли не состоявшем в обществе «Память». Потом, однако, Тит одумался и пошёл делать карьеру там, где в России её обычно и делают — то есть в среду «изряднопорядочных». Туда его взяли очень не сразу, но он был практически нужен: готов был бегать и делать грязную работу.

Эта готовность к предательству, измене своим — повторяю, не единократной измене, а постоянно повторяющейся, да ещё и с вариациями, «а теперь вот так, а теперь этад, тут трипапец-пец-пец, а теперь трипапуки-пуки-пуки и назад» — и есть та способность, которая имеется в виду. С другой стороны, требуется, конечно, отсос с проглотом у «набольших» — но это, в общем, везде так, «а вот первое важнее».

При всём при именно эти «ванюшки» и делают основную работу за «талантливых», так что слово «работоспособный» тут тоже вполне уместно.

Комменты к статье очень смешные и остроумные, однако сам текст жутко грустный.

Во-первых, Крылов, конечно, прав. Именно из таких талантливых Каев состоит отечественная элита, и именно провинциальные на все согласные Титы ее обслуживают.

Только это во всех странах так и никакого отношения к еврейству не имеет.

В том же Израиле очень похожая история. У них там свой Арбат и свои театралы и принимают они в ряды элиты только Титов способных до изнеможения работать задорма. Я, например, в Израиле работала в качестве Тита под постоянные разговоры о терпении (совланут. совланут)и всегда получала меньше положенного нормальному израильтянину.

Завороженность Крылова «еврейской кровью» — безнадежно гадкая, а его генетически-мистический анализ социальной реальности на грани сноведений, бессмысленный.

Крылов ведь человека… талантливый, более того: общественная персона, а расстрачивает эмоции попусту, не понимая, что если Тит, которого он причисляет к «своим» и за судьбу которого переживает, еще в течении 90-тых начала 2000 был способен продаться нехорошему Каю, то лет через 15-20 у него такой возможности попросту не будет. Так же как не способен продаться местному Нью Йоркскому истаблишменту молодой негр, окончивший общественную школу в Бронксе. Прежде всего потому, что этот негр, с большой долей вероятности, читает и пишет с трудом. Могут, конечно, пристроить рэппером или игроком в баскетбол, но вакантных мест открывается не больше 10-20 каждое поколение.

Статью свою Крылов заканчивает словами: Здесь должно быть какая-то мораль, но я ее забыл.

Лукавит! Мораль из его сочинений следует крайне практическая, вреднейшая и, главное, совершеннно бесполезная.

Лучше бы, право дело, воевал бы за право Титов получать приличное образование в государственной школе и в институте (бесплатном). Возможно, что тогда среди Титов появятся желающие сделать что-нибудь поважнее в жизни, чем устраиваться к театралам на отсос с заглотом.

В защиту ценностей Просвещения

Уважаемый za-gonzalez пишет:

ЖЖ-юзер poor_lunatik проживает в африканской Гане и сообщает из нее много разного интересного из повседневной местной жизни:

Колдун и курица

Рассказать байку про нашу Гану? Ну т.е. быль.

Вчера в Аккре в городе, в смысле в центре, якобы какой-то колдун превратил какого-то уличного торговца в курицу.

Бросил ему на землю купюру в двадцать тысяч, тот наклонился и в ту же минуту стал курицей. Называют точное место, где это случилось. Якобы прямо на глазах у прохожих, мотоциклистов, водителей и т.д. Якобы их обоих (и колдуна, и курицу) арестовала полиция. На самом деле колдуна — первого, чтобы его не побили друзья торговца. Все это было бы смешно, если бы собравшаяся толпа не осадила здание полиции, куда якобы отвезли этих арестованных, и не заблокировала уличное движение. Полицейские заявили, что у них никаких таких задержанных нет, вытеснили толпу за ворота и закрыли их. Народ не расходился, требуя, чтобы ему показали курицу и выдали колдуна. Толпа все прибывала и становилась уже неуправляемой. Полиции пришлось вызывать подкрепление из других отделений. Потом прошел слух, что какая-то выехавшая из ворот полицейская машина, не просто так выехала, а повезла курицу в суд. Несколько сотен человек бросились за этой машиной. Возле здания суда они устроили полный бардак, начали лезть на стены и ворота, требуя зрелищ. Ну т.е., чтобы им показали их бывшего коллегу — т.е. курицу. (Да, надо было кому-нибудь догадаться и предъявить им какую-нибудь несушку-бройлера по рублю с носа!) Но никто не догадался, так что под конец толпа все-таки разошлась, сильно разочарованная. Иногда, знаешь, в такой стране страшновато жить. А несколько лет назад была эпидемия таких случаев. Якобы по городу ходили какие-то люди и пожимали руку встречным, у которых после этого отваливался пенис. Или просто исчезал бесследно. Тоже было бы смешно, если бы в это время толпа не растерзала нескольких подозреваемых в таких сверхъестественных способностях. Других пострадавших, понятно, не было. Ну если не считать того, что в собирающейся толпе орудуют карманники. Я просто иногда думаю, а вот, не дай Бог, окажется, что ты в это время случайно идешь или едешь мимо, а кто-то крикнет, что колдун белый. Вчерашняя история с курицей была на передней странице центральной газеты.

Собираюсь подписаться на журнал poor-lunatik и беспрерывно его цитировать.

Потому что гражданам, очарованным традиционными культурами, нужно регулярно напоминать какие именно прелести проживания их ожидают.

ниггер

Не политкорректный Southpark с самой обсуждаемой всеамериканской темой,

«Слово начинающееся на букву «Н».

Должно быть, они почти единственные нахалы, которых любят и правые, и левые,

Нью-Йоркская школьная реформа.

В разговоре с Ноэлем наконец додумала почему в процессе реформы реформаторам обязательно нужно вводить эти ужасные бессмысленные стандартизированные тесты.

Дело в том, что они, повидимому, выполняют роль денег: нечто абстрактное, на что можно ссылаться в неоформленном, неподконтрольном, живом образовательном процессе.

Если нет стандартизированных тестов, то услуги становятся индивидуализированным. Скажем: «как устроить школьный театр в этой конкретной школе?»

Бизнесу тяжело работать в таких условиях.

Скажем, если бы Министерство Образование потратило все свои сотни миллионов долларов на наем учителей по искусству, то вокруг этого бюджета коммерческие компании (тем более большие корпорации) не смогли бы выстроить серьезные бизнесы. Ведь учителей школы смогли бы нанимать и без посредничества компаний.

В случае с тестами появляется возможность продавать патентованные методики, базы данных и прочие единожды произведенные и воспроизводимые модели.

Если школа появилась как имитация фабрик в начале индустриальной эры для того, чтобы родители, работники фабрик, могли отсутсвовать,в то время как их детей бы «пасли в школе», то сегодня государство заявляет: «Мы не справляемся с работой по управлению школами-фабриками. Ими должны управлять фабричные менеджеры».

Кстати, в Нью Йорке успешно завершает школу меньше половины из всех 1.1 миллиона детей ( по одним данным 38% , по другим 47%).

Это правда — результаты ужасные.

С другой стороны, Нью-Йорк долгое время оставался заповедником для среднего класса. Здесь можно было получить недорогое жилье, дешевую мед.страховку и бесплатную хорошую школу.

Если процесс вымывания среднего класса, который идет по всей Америке, серьезно затронет и Нью_Йорк… что ж, будет печально.

Кризис западного образа жизни.

Сергей Переслегин интервью Эксперту. по ссылке от phantom@rlj

«.. если раньше эти люди были готовы на все, то сегодня их поведение меняется: они образуют свои анклавы, формируют свои структуры. «Мы преобразуем ваши города!» — вот их лозунг. И опять-таки дело не в них. Франция, которая сбросила большую часть своей промышленности, не нуждается в притоке рабочей силы. Им французов-то занять нечем.

— Да, в арабских анклавах во Франции безработица превышает сорок процентов.

— И сравните с Юго-Восточной Азией, куда переведена промышленность из развитых стран: туда тоже идет колоссальный антропоток — из Филиппин, Бирмы, Китая, — но они его перемалывают. Потому что в этом регионе индустриальная фаза жива и здорова. Проблема европейцев в том, что они имеют все элементы индустриального общества, в том числе и демократию, но уже не имеют самой индустрии. Занять мигрантов работой они не могут, но, будучи государствами демократическими, права им предоставить обязаны. «

Дальше господин Переслегин очень оптимистично пишет об исламском проекте, как альтернативе западному. Рассказывает чудеса про японцев, которые «впереди планеты всей» и вскорости примут конституционный закон о «втором рождении» (если у гражданина что-то в жизни не заладилось, то он сможет сменить имя-фамилию, получить кредит и начать все занового).

Сама я неуверенно понимаю. что альтернативы западному демократическому проекту — нет. Прежде всего от того, что я сама часть этого проекта. СССР и советское детство еще больше, чем американское образование, воспитали в нас так называемые светские демократические ценности.

С другой стороны, очевидно, что на западе разворачивается масштабный кризис, прежде всего идеологический.

А чем закончится дело — не понятно.