Предыдущие лекции: Джудит Батлер и Алан Бадью.

Поразительно, что все трое любимы и почитаемы берлинской интеллектуальной публикой (на лекции не протолкнуться), по прежнему чувствуют себя черными овцами.

Джудит Батлер постоянно повторяла что-то типа: «несмотря на то, что меня считают безумной, я скажу»,

Алан Бадью изумил студента, заявив, что «каждый человек способен понять любую книгу». Студент-то себя чувствовал приподнятым над толпой и остальными. Собственно и лекция была о том, что «ни политика, ни философия не возможны без демократии».

Гаятри Спивак, целеноправленно занимала позу воительницы, добавляя чуть ли не к каждому предложению: «я не молодая не европейская женщина».

Мне Гаятри Спивак показалась похожей на дзенского монаха. Если, конечно, бывают дзенские монахи-воители.

Для «нормального слушателя» она казалось парадоксальной и невозможной.

Рассказывала про проект сети школ для бедных, который она организовала в Западной Бенгалии, на своей родине.

Дети к 7 годам, по ее словам, теряют способность к аналитическому мышлению.

«Отмирает у них такая специальная способность. Потому что ее целеустремленно убивают. Судьба этих детей — ручной труд. У меня сестра умерла от формы Альцгеймера, при которой люди забывают как жевать. От голода. «

Кроме образования , Спивак говорила о культуре : «Это «особое пространство, которое создано для того, чтобы покрывать грехи» — и что : «она ждет пока придумают другое новое слово, свободное от этих ужасных коннотаций».

Для своих потенциальных слушателей — студентов антропологов (Спивак занимается постколониальными штудиями) она прочитала пламенную речь о том, что главное, чем стоит заниматься — учить язык народов, которых ты собираешься изучать. Учить БЛЕСТЯЩЕ, до такой степени, чтобы появилась возможность распознавать малейшие градации смысла, а не просто «объясняться» и «заводить друзей».

Под конец лекции Спивак очень жестко наехала на симпатичного студента, вежливо спросившего: «как она думает, чему мы (западная цивилизация) могли бы научить народы стран третьего мира».

Пожалуй, она на него даже наорала.

В таком духе: «Молодой человек, вы, возможно, Ротшильд? В каком смысле вы решаете, «чему их учить»? Будете жертвовать большие капиталы? Размышляете: «Вот научу их математике, а они давай бомбы взрывать?» Вы кто-такой, чтобы решать? Да учите их всему! Всему или ничему! Какая разница! О чем вы вообще?!» И еще про «белых молодых мужчин, многочисленных студентов Columbia University».

После окончания лекции молодой человек подошел к ней за объяснениями. Он, видимо, хотел оправдаться и рассказать о том, что не нужно ничему учить «неевропейские народы», они умнее «нас».

Тут ему заехали по башке с другой стороны.

Доктор Спивак подробно и зло объяснила, что такое отношение расистское вдвойне: «Он же сам-то учился?

И она своих учеников в Западной Бенгалии учит и студентов в Колумбия Университите тоже учит.

Почему же не нужно учить «этих»? Да и кого он собственно имеет ввиду?»

Спивак затронула очень важную лично для меня тему. Свободное образование, которым мы в последнее время увлекаемся, часто относится к детям так же, как расистские любители экзотических народностей к предмету своего изучения.

Многие (не все) представители Свободного Образования, считают, что детей ничему учить не нужно, они и сами уже умные, лучше мы у них поучимся или даже оставим их в покое.

Иногда «покой» услужливо предлагается индустрией развлечений, commodified leisure, а дети оказываются в роли туземцев, для которых западная цивилизация обернулась телевизором и компьютерными стрелялками.

Замечательная во всех отношения тетенька — госпожа Спивак. Я, вдохновленная лекцией, размышляя о том, как было бы здорового поговорить с ней об образовании, подошла и попросила об интервью.

Спивак меня строго оглядела и пообещала интервью дать, сопроводив инструкциями как договориться с ее ассистентом.

Однако, когда я уточнила тему интервью «свободное и демократическое образование», она на меня закричала с не меньшим энтузиазмом, чем на предыдущего ее собеседника — молодого человека, пытавшегося выяснить как ему относиться к «этим, другим».

Силы у нее, вероятно, уже были на исходе (мне очевидно повезло) и она, сама себя затормозив, кратко сказала: «Устала я. Про свободное и демократическое говорить не буду, но интервью дам».

Ей уже далеко за 60, но она очень красивый человек. Смотришь на такую женщину и понимаешь, что стареть не так уж и страшно.

Judith Butler читала лекцию «Frames of war», посвященную Гегелю, в свободном университее Берлина.

Народу пришло неимоверное количество. В дверях толкались как на рок-концерте.

Перед выступлением Джудит Батлер на трибуну взгромоздилось сразу два чиновника и целых сорок минут развлекали публику, перечисляя регалии Джудит, нахваливая свой институт и, как мне объяснила, сидящая рядом девушка с синими волосами, закрученными в дреды,

«обрабатывает спонсоров, в зале много знаменитостей, деньги на институт выпрашивает».

После разогрева, на сцену с достоинством поднялась малюсенькая сухощавая тетенька и хорошо поставленным голосом, начала подробно рассказывать о понятиях «я», «не-я» и прочих тонкостях понимания сугубо академических вопросов.

Зал слушал затаив дыхание. Затем Джудит начала рассказывать о понятии «ценность жизни», «жизнь как не очень ценная», «как не ценная воовсе» и «жизни, представляющие опасности для легитимных жизней».

Таким образом, случился удивительный переход от сложных академических рассуждений (изложенных, впрочем, вполне доступным для профанов языком) к политическим газетным заголовкам.

Изящно.

shaherezada, благодаря которой я узнала об этой лекции, по окончании, заметила «Со времен Гегеля и Канта аудитория, интересующаяся вопросами философии, значительно увеличилась. Это не могло не породить новый жанр — популярная философия.»

После лекции всех желающих напоили вином.

Под катом еще фотографии.