Неуклонный рос поголовья грамотных.

Статья в Нью-Йорк Таймс , повествует о первых успехах образовательной реформы мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга.

В статье приводятся цифры, выкладки статистических опросов и результатов теста. Все они «свидетельствуют» о неуклонном росте продуктивности, успеваемости и достижений, достигнутых под мудрым руководством Самизнаетекого.

Особенно забавны доли проценты в цифрах преуспевших и не преуспевших студентов.

Как досканально все пересчитано!

Правда, там неожиданно возник фактор с вновь прибывшими иммигрантами, для которых английский не родной, иначе выходило бы совершенно другая картина.

В прошлый раз, когда считали как повлияла программа мэра отдавать все деньги гос. поддержки одним чеком директору в начале года, забыли указать, что все школы с пересчитанными баллами были хороши и до реформы.

Поэтому заявление — школы, которые тратят деньги сами, добились значительных успехов в чтении и математике, по сравнению с остальными — полная глупость. У них и без реформы все было отлично.

Зато в некоторых неуспешных бедных школах директора-вампиры, которым предоставили право самим решать что и как, совершили множество ужасных деяний и, судя по всему, это только начало.

На основании этого «эксперемента» примут закон, по которому отдадут деньги всех школ в руки директоров. Некоторые директора (как в нашей школе) — очень хорошие, но не все. В школах, где директора — уроды, будет твориться ужас, но государство уже снимет с себя обязанности контроля.

Когда обыватель читает фразы: « Исследования показали (результаты тестирования выявили»), он думает: «Какая точность!»

А что эти цифры значат, проверить или не возможно или очень сложно.

В результате проекты с большим количеством непроверяемых, но выглядящих оптимистично цифр на важные темы очень выгодны политикам. Грамотно манипулируя цифрами и расхожими медийными штампами («Человек, который решит эту проблему, сможет решить любую другую») можно добиться от избирателей многого. Даже президентского кресла.

Художник-орнитолог.

Внимательно просмотрела гигантский альбом африканских фотографий Лени Рифеншталь. Фашисткая старушка — великолепна!

Ее герои — могучие и жестокие мифологические гиганты (так и просится написать «настоящие арийцы»).

Ритуальные обряды, татуировки, драки — величественно и великолепно.

Обнаженные тела: мускулистые, породистые, совершенные.

Африканская серия Рифеншталь — это такой же «Триумф», с пафосными, жесткими фашистскими композициями. Как будто наблюдаешь отправление жуткого и диковинного обряда жертвоприношения.

Лени наблюдает за своими прекрасными героями точно также, как орнитолог наблюдает за редкими птицами: с отстраненным восхищением.

Я не знаю, как другие художники, но художник Лени Рифеншталь никакой моральной ответственности за жизнь и поведение героев своих фотографий и видео работ не брала.

Ее ответственность — ответственность восхищенного наблюдателя.

Чему должны учить в школе.

В книге «The shame of the nation» описаны порядки в бедной черной школе Бронкса.

Каждый ученик этой школы, по результатам прохождения стандартизированого теста, получает одну из четырех категорий.

Дети так и представляются: сначала называют категорию, а потом уже свое имя и фамилию.

(сразу вспоминается «гражданин категории «А»)

В богатых и частных школах (белых, в основном) таких порядков не бывает.

Мой сын Бен учится в замечательной школе, где основная ценность, вокруг которой строятся занятия — ребенок и его индивидуальность.

Если у ребенка есть проблемы, то это не только проблемы ребенка и родителей — это проблемы community.

Вы не успеваете по программе чтения, вам нужны дополнительные занятия? Только скажите и вам немедленно помогут: учителя, дети, родители.

Вся школьная система выстроена как система взаимопомощи.

С младшего класса (группа 4-летних детей, в которую ходит Бен) у каждого ребенка есть reading buddy (друг по чтению) из старшего класса. Он регулярно посещает малышей и читает им, а потом читает вместе с ними. У Бени была проблема с физкультурой. Он самый маленький в классе и по годам, и по росту, поэтому не мог быстро бегать и постоянно проигрывал во всех соревнованиях.

В результате начал рыдать и требовать забрать его с уроков физкультуры.

Мы пришли советоваться с учителем, который сразу же изменил программу для его класса. Соревнования по бегу заменили на какие-то другие физические упражнения и игры. Беня рад и счастлив.

Это были не капризы, это было убеждение, что школа прежде всего должна научить детей социальным навыкам и самоуважению, что школа для каждого, а не только для «преуспевающих».

Раз в месяц в школе проводят town meeting. Вся школа (триста человек) собирается в актовом зале на концерт или выступление.

На первом town meeting Беня, которому было тогда 3 годика, увидев большое количество людей, расплакался и, отказавшись стоять со своим классом, побежал к родителям.

В этом месяце (меньше, чем через год) он самостоятельно записался с приятелям Джерадом на выступление. Развеселый танец «Ящериц-супермэнов» демонстрировал не их хореографические достижения, а то, что по-английски называется being confident.

Беня с приятелем катались по полу и изображали битву героев и были справедливо убеждены, что школьные приятели не осмеют их, а поддержат. Так и вышло.

Я вот думаю, если бы мой сын в силу каких-то жутких обстоятельств оказался бы в бронксовской школе и ему бы там присвоили категорию?

Не знаю, хватило бы у меня мужества, но я бы посоветовала ему добровольно взять на себя самую низшую из возможных.

Ибо людей глупее и вредоноснее граждан категории «А» на свете не бывает. Это главное, чему нужно успеть в детстве научиться.

Множество комментариев к посту об американских школах, собранные юзером rayden_nvl выглядят примерно так:

«> Хотите жить в бруклине среди нищеты — ну и огребайте.

> Те, кто хочет для ребенка нормального образования, в бедных районах не селится.

…

> автору просто не пришло в голову выбирать жилье с хорошей школой рядом.

…

> хорошие бесплатные школы — дефицит, но есть. надо, чтобы у родителей хватило мозга и бабла поселиться

> рядом с такой. в бедных районах и контингент соответственный. включая учителей.

Это «граждане из высшей категории», популярно объясняют «остальным придуркам», что если они не в состоянии снять квартиру в дорогом районе (поступало также предложение жить в трейлерах, как выносливые азиаты), то о них и заботиться не стоит.

Если раб видит как бьют другого раба, он первым делом ускоряет шаг, чтобы и самому не огрести оплеух.

Нормальная реакция свободного человека — попытаться остановить избиение.

Это главное, по-моему, чему должны научить в школе.

А что уж он там по химии выучит, это не так важно. Потому что химия, к тому моменту, как ребенок закончит школу все равно радикально изменится, да и хорошие ученые в разных областях с трудом друг друга понимают.

Главное же отличие российского «хорошего» (элитного) образования от элитного американского, как я сейчас понимаю, в том, что будущую русскую элиту натаскивают жить в мире Киндзазы. Им с детства объясняют, что «не бывает бесплатных обедов», поэтому крути педали сам и не отвлекайся на упавшего соседа.

Я, кстати, точно такое же образование получила. Я сильно переживала в школе за плохие оценки, а мои родители мне вечно повторяли присказку: «Без бумажки ты — букашка, а с бумажкой — человек». Имелся ввиду диплом. В СССР и правда, без диплома на работу было не устроиться.

Американские школы.

Некоторые факты о том, как устроены современные американские школы.

Частные школы очень дороги. В Нью-Йорке частная школа стоит от 20 000 долларов в год. Даже очень обеспеченные семьи с доходом больше 200 000 долларов в год, с трудом могут оплатить частное обучение для двоих детей.

В Северной Каролине, где мы жили чуть меньше года, частная школа для Даны стоила бы 12 000 в год. Это был пансионат для не очень развитых детей, которым объяснили, что они ценее, чем придурки из гос.школы. Решено было Дану отдать в государственную. До сих пор не могу себе этого простить.

Настоящая тюрьма: в туалет ходили по справке, по коридору — строем. Тупые учителя дисциплинируют несчастных недоразвитых детей. Дана просидела почти все время в интернете на русскоязычных сайтах и переписывалась со своим учителем по литературе из классической гимназии Борисом Рогинским.

В Манхеттене есть замечательные государственные школы. Устроено это чудо так: в дорогом районе селится множество обеспеченных граждан, не желающих платить сумашедшие деньги за частные школы. Они отдают своих детей в школы государственные, но при этом активно учавствуют в жизни школы: собирают пожертвования, организацуют экскурсии, ремонтируют школьные помещения, закупают необходимые принадлежности.

Получается некая новая форма школьной организации: частная школа при активной государственной поддержке.

Здание школы, основные зарплаты персоналу оплачивает государство, а все остальное собирает родительский комитет. В Стайвесен — знаменитой технологической школе в Нью-Йорке, бюджет родительского комитета — сотни тысяч долларов.

В хорошие государственные школы изредка попадают дети из бедных семей.

Манхеттен, в отличие от пригородов, неоднороден. Иногда, посреди богатого района, оказываются дома, заселенные бедными. Жители бедных домов по закону отдадут детей в хорошу государственную школу и будут наравне с другими детьми, родители которых платили пожертвования, получать приличное образование.

Однако, в большистве случае это не так.

Например, в местах компактного проживания бедноты — в черных районах Бронкса или в беднейшем американском штате — Луизиане.

Ноэл только что прочитал книжку, написанную семейной парой — профессорами универа, которые решили на себе испытать жизнь провинциального учителя. Пара много лет обучала учителей в коллидже и решила проверить на себе, с чем сталкиваются их воспитанники и в реальной жизни.

Они устроились на работу в обычную школу в каком-то богом забытом поселке Луизианы, а потом написали книгу — «High Stakes» (Children, Testing, and Failure in American Schools ).

Школа, в которой они устроились преподавать, расположена в разваливающемся здании, где почти никогда не работает туалет, иногда нет даже воды. Дети из бедных семей, зачастую едят один раз в день: во время бесплатного школьного завтрака. У них гниют зубы и их никто не водит к врачу, они регулярно видят драки, наркоманские разборки и другие ужасы взрослой бедной жизни.

В школе нет даже кушетки или дивана, на котором плохо чувствующий себя ребенок, может отдохнуть.

Все жестко. Этим детям не до уроков.

Однако, уроки, которые они получают в школе, еще круче, чем их остальная жизнь.

В Америке идет неолиберальная реформа школьного образования.

Если раньше школы были разделены по расовому и экономическому принципу, если учителям платили мало, то с появлением программы Буша «Не оставим позади ребенка», стало гораздо хуже.

Как именно?

А вот так! Последней надеждой для этих, по сути, обреченных детей, была возможность встретить хорошего учителя.

Учитель может много исправить. Зарплата учителя в штате Луизиана — от 20 до 40 000 долларов в год. Это очень очень мало. Однако, находились добровольцы, которые пытались исправить положение. Эти люди действительно хотели преподавать!

Программа Буша эту последнюю надежду, кажется, прихлопнула.

Смысл ее в том, что обвинения за «плохое образование» возлагается на учителей. Образование понимается как продукт. Если ребенок не усвоил программу, то значит «продукт» был дефектный.

Под продуктом понимается методика преподавания и учителя.

Нужно контролировать и то, и другое.

Методы контроля для неолибералов очевидны: свободная рыночная конкуренция и личная ответственность учителей и директора.

Свободная конкуренция в школах приводит к тому, что разваливающуюся школу, с полуголодными забитыми детьми, как тараканы атакуют комивояжеры образовательных компаний. Направляемые министерством образования, они проводят бесконечные презентации чудодейственных программ, состоящих из карточек, пособий и советов, которые «помогут» школьникам научиться читать, писать и думать.

Ответственность учителей проверяется через систему тестов.

Раньше это были два ежегодных теста: по английскому и по математике. Теперь их будет гораздо больше.

Если ребенок плохо сдал тест, то он остается на второй год (это по программе Буша «не оставим ребенка позади»), Если много детей в какой-то школе или в каком-то классе плохо сдали тест, то учителя или директора могут уволить с работы.

В результате, главным и основным занятием в школе стала подготовка к сдаче теста.

В некоторых школах Бронкса до нового года дети готовятся к тесту по английскому, а после него и до лета, к тесту по математике. Другие предметы, никто не принимает всерьез.

Дети, многие из которых никогда в жизни не выезжали из своего района, получают очень привратные представления о реальности.

Например, на вопрос «В какой стране вы живете», школьника Бронкса могут легко ответить : «В Нью-Йорке», а на вопрос «Где находится Европа», они недоуменно пожмут плечами.

У таких детей не сформировано представления об историческом времени. Для них нет разницы: что было вчера, 100 лет назад или 2000 лет назад. Вся их реальность состоит из дворовых разборок, телевизора и тюремного вида школы, где их готовят к тестам.

Если не сдал тест — остаешься на второй год. По словам, авторов книги «High Stakes», были случае самоубийства детей, боявшихся не пройти тесты.

Причем, сами тесты составлены идиотами. Они не проверяют ничего, кроме умения сдавать эти тесты. К ним, впрочем, можно подготовится, заплатив отдельные деньги частной компании.

Идиотично, потому что уровень проверяемых знаний, чудовищно низок. Детей в старших классах школы проверяют могут ли они читать и понимают ли смысл прочитанного.

Я сначала не поверила своим глазам, пока не увидела задание для выпускного класса:

Джон пошел в магазин, где встретил Сэма. Они купили пива и чипсов. Вопросы к тесту звучали так: «пошли они в магазин или в оперу? С кем пошел в магазин Джон?» и т.д.

То есть, проверялась простое умение усвоить содержание несложного текста. В другом месте, проверялось знание слов «менеджер» и даже «художественная галерея». Но это для особо продвинутых.

Но не все так просто.

Во-первых, для того, чтобы ответить на этот тест, нужно понимать культурный контекст. Откуда, например, черный ребенок из Луизианы мог бы узнать что такое опера или художественная галерея?

Если белого ребенка, жителя Нью-Джерси, спросить «объясните, почему жители Нового Орлеана во время похорон подбрасывают гроб с покойным»? или что-нибудь в том же духе.

И еще, эти тесты сдавать не так просто. Они устроены таким образом, что нужно иметь множество мелких бессмысленных навыков, чтобы быстро и аккуратно заполнять клеточки и ставить галочки.

Тесты проверяют анонимно, никто не смотрит, как ученик пытался решить задачу.

Поставил галочку в неправильном месте — ошибся.

Учителям даже не разрешено объяснять детям непонятные названия. Например, «оперу». Им запрещено общаться с детьми во время священной процедуры сдачи тестов.

Вся система ведь устроена для того, чтобы проверять нерадивых злонамеренных учителей, на манер вороватых кассиров в большом супермаркете.

Чтобы они не отвлекались на глупости, а готовили «продуктивных работников для растущей американской промышленности».

Хроника гей-парада

Девушки-богомолки из Оптиной пустыни сказали мне, что геям нет места на нашей православной земле и вообще: Россия — для русских. Я заинтересовался: — А вот с татарами как быть? — Татары бусурмане, им нечего делать в России, — ответили мне девочки и поздравили с Троицей.

пишет drugoi

ой! а я с такими девушками в художественной школе училась.

У нас вся школа, ближе к концу совка, смачно соскальзнула в православие. К началу перестройки настойчивые симпатии сменились буйным помешательством.

Одна милая девушка — Наташа, закончила академию художеств, отделение искусствоведения и сразу в монастырь. Тихая девица, в гигантских круглых очках с неуверенным каким-то стесняющимся рисунком. Ее родители — пожилая пара с потухшим взглядом. Наташа была единственным и поздним ребенком.

Мой школьный дружок — Андрюша Понамарев — стал иконописцем, завуч — монашкой, а учительница — Татьяна Алексеевна Герасимова, при встрече, принялась агитировать меня за вступление в ряды праведных христиан. Если кто не принимал активное церковное послушание, то числился в рядах сочувствующих.

Только две девушки, иммигрировавшие в Израиль, ускользнули из церковных объятий.

Какая-то в этом всем есть глубинная тоска по порядку, счастью и домовитой удобной в хозяйстве правде.

Такой правде, с которой можно комфортно жить, чувствую себя уверенно и спокойно.

У американцев, кстати, такая правда всегда при себе. А геев они, хоть и не бьют, но так люто ненавидят, что даже выбрали уже внушавшего отчаянные подозрения невменяемого Буша, лишь бы не дать господам голубым право сочетаться законным браком.

Человек-невидимка.

«Я понял, что самый надежный способ защитить свою приватность (как правильно сказать по-русски?)- это от нее отказаться»- заявил 35-летний художник и профессор, уроженец Бангладеша Hasan Elahi.

Однажды, по недоразумению, он был задержан сотрудниками ФБР. Таким образом, он попал в список международных террористов.

А как от туда выйти никто не знает. Между тем, Hasan Elahi постоянно учавствует в выставках и конференциях и путешествует по миру.

У ФБР, по понятным причинам, возникают «законные» подозрения.

Что делать?

Ответ Hasan Elahi был совершенно гениальный: он создал веб-сайт TrackingTransience.net

, на котором принялся аккуратно публиковать фотографии всех поедамых блюд, подробные описания собственных перемещений по миру и распечатки всех банковских транзакций.

Еще у него в мобильнике установлен приборчик, который показывает на гугловских картах, где он в настоящий момент находится.

Как такого человека можно заподозрить, как арестовать?

Наверное, все равно можно, но очень очень сложно! И отбиться он навязчивых борцов с терроризмом, если в их бюрократической машине что-то поламается, будет проще. Постоянное алиби находится в общественном доступе он-лайн.

Стратегия — достойная подражания!

Государства одно за другим становятся все более и более репрессивными.

Они начинают самостоятельно отслеживать информацию о нашей благонадежности, но делают это не аккуратно, присваивают себе право на незаконную интерпретацию.

Самим себя отслеживать — гораздо безопаснее.

Если подумать об антипутинском дискурсе, который по новому закону приравнен к экстремизму, то сразу же приходит в голову аналогичное Hasan Elahi решение.

Почему бы не использовать в антигосударственной риторике наработанные Классической Русской Литературой тексты?

Ничего особенно нового со времен Салтыкова-Щедрина, Пушкина, Замятина и Гоголя не произошло.

Но нельзя же объявить экстремистом страстного читателя русских классиков?

Можно, конечно, но уж больно забавно получится.

Чтобы обыграть власти, прежде всего необходимо увернуться от навязываемой ими роли мышек, которые бегают (воют) от кошек. Нельзя использовать конфронтационную риторику, имиджи борцов с режимом. Они ведь тоже вторичные, но при этом, не аутентичны. Путин поднялся на том, что сумел оседлать риторику и крайне правых неолибералов и крайне левых (Дугина).

Нужно искать объединяющую платформу.

Самое важное, что случилось во время Марша Несогласных: там избивали прохожих и законопослушных демонстрантов. На марше учавствовали противники уплотнительной застройки и башен газпрома.

Хорошо бы, чтобы на новом марше несогласных на плакатах были бы написаны цитаты из Пушкина (довольно кровавые) или из Салтыкова-Щедрина (довольно отчаянные и злобные);

Речь сразу пошла бы не о том, что нужно поменять пупкина на дыбкина, лилипута на шахматиста, а о гораздо более фундаментальных для России проблемах.

У меня есть мечта…

28 августа 1963 года. Мартин Лютер Кинг произносит речь на марше за гражданские права

«У меня есть мечта» (англ. «I have a dream») — название самой известной речи Мартина Лютера Кинга, в которой он провозгласил своё видение будущего, где белые и чёрные могли бы сосуществовать как равные.

Мартин Лютер Кинг произнёс эту речь 28 августа 1963 года со ступеней Мемориала Линкольна во время Марша на Вашингтон за рабочие места и свободу. Это был важнейший момент Американского движения за гражданские права 1955-1968 годов. Речь Кинга считается одной из лучших речей в истории и была признана лучшей речью XX века американским сообществом ораторского искусства.

В РоссииВ 2005 на съезде партии Единая Россия так начинался доклад спикера Государственной Думы Бориса Грызлова. В 2003 году в период выборов в Государственную Думу в рекламных роликах фраза звучала так: «У меня есть мечта — чтобы в стране был порядок».

Подробности в Википедии

взято у

Несмотря на тотальную политкорректность (чего только стоит запрет слова «ниггер», которое Мартин Лютер Кинг неоднократно употребляет в своей речи):

— каждый 4-ый черный американец (мужчина) сидел в тюрьме,

— разделение черных и белых в американский школах сегодня не менее жесткое, чем во времена сегрегации. При этом, школы для черных буквально разваливаются: школы не ремонтируют, дети сидят на подоконниках, в переполненных классах — плесень.

— черные по прежнему живут в гетто,

— в довершение всего, мамаша президента Буша — Барабара, на вопрос корреспондента о чудовищных условиях содержания жертв урагана Катрина на стадионе Нью-Орлиана, ответила: «Там, где они обычно живут, условия ни чем не лучше».

Напомним, что на этом замечательном стадионе не было ни воды, ни еды, ни лекарств. Людей оттаскивали в уголок подыхать. А славные американские военные, занятые спасением от тирании далеких иракцев, почти целую неделю на месте проишествия не появлялись.

Америка времен вьетнамской войны и «Беспечного ездока» Дениса Хоппера — была по-настоящему страшной страной. Противостояние Мартина Л. Кинга и американского правительства — самоубийственный жест. Необычайно красивый человек.

Политические активисты 60-тых, ценой собственной жизни, добились формальной отмены сегрегации и формального признания равных прав черных и белых. День рождения Мартина Л. Кинга — национальный юбилей (гос.учреждения закрыты, школы не работают).

В остальном, однако, все попрежнему.

Моя подружка живет в богатом пригороде Нью-Йорка, где бедные поселиться не могут. Ее дети ходят в хорошу государственную школу. На всю школу (больше тысячи детей) — несколько черных школьников.

Как-то мы прогуливались с подружкой и ее белокурыми детьми в вашингтон скваэ парк. Посреди парка черные подростки устроили импровизированный концерт. Они отчаянно молотили по пустым ведрам из-под краски, виртуозно подбрасывали барабанные палочки, орали что-то ритмично-агрессивное и берущее за душу.

Толпа белых яппи окружила их и радушно бросала монетки в подставленную шапку.

Дочка подружки недоверчиво смотрела на отчебучевующего коленца негра. «Она не любит «коричневых людей» — доверительно сообщила мне подружка,- «Она с ними и не встречается-то почти никогда».

Примерный смысл песен замечательных черных музыкантов был таков: «Вы — белые моли, жители офисов и канцелярские крысы. Вам не понять нашей музыки».

«Офисные крысы» радостно поддакивала.

Кстати, подружкины дети учатся музыке. Берут уроки игры на пианино по 60 долларов в час. Детские занятия музыкой требуют от родителей серьезных полицейских усилий.

Наблюдая за органичным черным певцом и тоненькой белокурой девочкой, обреченной вечно играть ненавистного Шопена, я подумала, что американская культура почти полность состоит из описаний этого вечного противостояния.

Всем давно известно, что в нем нет победителей, одни побежденные.

Почему же, злобный клерк Грызлов может позволить себе цитировать одну из самых знаменитых политических речей 20 века, тупо меняя ее содержание на противоположное?

Потому что представление россиян о происхождении американских свобод очень туманное.

Я лично узнала подробности об убийствах агентами ФБР политических активистов только, когда моя дочка Дана проходила историю в американской школе.

Подсознательно считалось, что американцам их свобода досталась чуть ли не вместе с Декларацией о Независимости.

Ни чего подобного! Они за нее постоянно проливали кровь. Если сейчас не будут делать тоже самое, то опять все потеряют.

В Америке идея того, что «права не дают, права берут!» так же органична, как и права на ношение оружия. Право на хранение оружия гарантирован конституцией не из любви к охотникам, а для того, чтобы граждане могли организовывать отряды самообороны против федералов, если вдруг правительство сойдет с ума и начнет выстраивать вертикаль власти.