В последнее время я занималась изучением детской литературы по-русски: скупала книжки, читала статьи, знакомилась с авторами и переводчиками. С одной стороны, это интерес «по работе»: готовлю издание книг Доктора Сьюза по-русски, а с другой, детская литература — анклав неожиданных возможностей. Она одновременно маргинальна и массова, она очевидно сегодня формирует русский язык, который будет нас окружать через 20 лет. Именно тут должны происходить новации и открытия.
В недобрые советские времена детская литература больше всех выиграла от жестокостей режима. Туда по необходимости сбежало множество замечательных авторов: Хармс, Введенский, Заболоцкий и разные прочие гениальные Львы Квитко, а потом еще начались переводы с языков «народов братских стран и республик»! А иллюстраторы детских книг?! Это же было единственное убежище для человека со здоровой психикой и изобразительными талантами!
Литературу для детей гораздо сложнее контролировать, чем взрослую. Дети, особенно самые маленькие, совсем другой народец. У них языковые эксперименты и образные глюки — норма жизни.
Поэтому в смутные времена, когда общественная жизнь приватизирована, детская литература практически обречена на расцвет.
Постперестроечный азарт политических преобразований, нанес детской литературе серьезнейший урон. Похоже, что ничего приличного за это время на свет не появилось:
взрослый мир бурлил и времени на детей не оставалось. К тому же, дети в 90-е, практически и не рождались.
Было выпущено какое-то количество откровенно халтурных книжек, засиженных анилиновыми ежиками, пучеглазыми белочками, а «дорогая и качественная» литература была представлена брэндовыми изданиями Мики-мауса и Черепашек-нинзя.
То же самое мы видели в Доминиканской Республике. Детские отделы книжных магазинов были заполнены переведенными на испанский «брэндовыми книжками». При том, что Карибские острова имеют собственную богатую и разнообразную фольклорную традицию: индейцы, испанцы, различные переселенцы, беглые рабы, никаких организованных попыток противостоять захвату рынка унифицированному детскому-книжному Макдональдсу, предпринято не было.
Тоже самое, похоже, происходит и с российскими авторами. Есть чудесные советские авторы, которые не способны бороться не только за национальную литературу, но и за собственное выживание.
Они все еще считают, что издатели им что-то должны. В их представлении идеальный издатель — это советский функционер, только «хороший», потому что заботится не о выполнении бессмысленных партийных заветов, а об интересах читателей. Кто такие эти читатели? Не понятно…
Доктор Сьюз, к примеру, писал свои книжки для безграмотных провинциальных детей, чтобы они могли научиться читать без помощи скудоумных и вечно занятых родителей. Поэтому рисунки у Сьюза всегда крупные и яркие, а тексты простые, похожи на народные песенки и запоминаются слету.
Большинство же столичных литературных деятелей безграмотного ребенка ни разу в жизни не встречали, судьбой самарского 5 летнего сына алкоголика интересуются довольно абстрактно, когда разговаривают о литературе и качестве, то имеют ввиду сложные, узорчатые представления времен разваливающейся Империи.
Поэтому контакт с реальностью в большинстве случаев у именитых литературных деятелей очень своеобразный, пастернаковский: «какое милый у нас столетие на дворе?»
А вот издатели зато, с окружающей средой в полном контакте. Люди они подневольные — гаечки большой капиталистической машины. Отрабатывают нормы прибыли, издают то, что продается. Про идеологическое советское издательство знают столько же, сколько о древнеегипетских иероглифах. Понятное дело, что контакт с авторами у них будет не очень простой.
Одна известная московская переводчица рассказала, что наконец-то переводчики создали объединение и будут отстаивать перед издателем свои права.
Это было бы примерно тоже самое, если бы художники объединились в профсоюз против галерей и требовали бы повышение расценок на закупки картин. Правда — смешно. Художник такой же продукт галереи, как и картина — дело рук художника. Те, кто успешно вписались в существующую арт-ситуацию, в профсоюзе не нуждаются, а те, кто в нее не вписались, тоже не нуждаются, так как их картины все равно никто не купит.
Переводчики и писатели, считают что о ситуации заботиться не нужно. ОНа сложится сама собой. Достаточно того, что они что-то пишут, переводят и читают своим близким и знакомым, которые их поддерживают. Мне вот так не кажется. Потому что переводчики и авторы, конечно, должны были бы создавать свои профсоюзы не против издателей, а вместе с издателями, или даже точнее — должны были бы создавать издательства.
ТОгда у них появились бы шансы формировать ситуацию, а не «держать цену» на схлопывающемся рынке. На книжку наступают со всех сторон: компьютерные игры, мультфильмы, рекламы и, главное, западный массовый продукт и его местные имитаторы.
