К прошлому посту об отношениях образованного класса и властей.

В комментах, как часто бывает, сменили тему разговора.

-Кто-то обиделся за сравнения коммюнити-колледж и пту.

Я, когда только приехала в Америку ( в Северную Каролину) и еще не очень твердо знала английский, пошла сдать тест в такой местный колледж в городке Пайн Херст. Мне выдали тест с текстами, которые проверяли мое умение читать и понимать написанное.

В тексте употребляли «сложные» слова: концептуальный, галлерея, иммунная система и канализация.

Нужно было ответить на вопросы, показав, что понимаешь о чем речь.

Рядом со мной сидели местные жители (половина цветных, половина белых) и потели.

Профессии, которым обучали в этом колледже были: парикмахер, медсестра, механик и дальше в таком духе.

Чем же это не ПТУ?

— Как и планировалось, появился бравый русский иммигрант, наработавший вместе с семейство кровавые мозоли и вырвавший свой кусок американского счастья. Понятно, что завели ту же песню: «Работать нужно, а не ныть. Я прополз на брюхе по канализационным трубам, а теперь живу, не тужу в должности дантиста-юриста-банковского клерка и радуюсь выполненному перед человечеством долгу».

Разговор же был о другом.

Такое ощущение, что в большинстве развитых стран мира в 60-70 годах произошло перепроизводство специалистов. Особенно наглядно это видно на Кубе, где практически каждый житель — учитель, ученый, врач или инженер, а все вместе работают таксистами или нищенствуют.

Америка прекратила расширять систему университетов в 70-тых, а СССР продолжил плодить бессмысленные НИИ, пока сами же их сотрудники не свергли советскую власть и массово не переквалифицировались в мелких спекулянтов или подсобных работников.

Почему? Почему Куба не построила супер-космические корабли, а главным занятием в НИИ брежневских времен, было вязание, песни под гитару и сплетни?

Почему прекрасный опыт Кубы, которая начала посылать своих врачей с благотворительными миссиями в разных странах не может стать массовым?

Как может быть переизбыток врачей в такой стране, как Америка, где визит к детскому педиатру стоит 200 долларов?

Ответ, мне кажется, достаточно очевиден: нужно поменять систему управления. Закрыть чертов Завод.

Врачей не хватает или они страшно дороги, за то плодятся регулирующие органы, юристы, патентоведы и организаторы.

Школы отвратительны, за то жиреют компании, по подготовке к тестам.

Города выглядят унылыми и серыми, а художники работают в рекламных агентствах, клепают поганенькие наклейки для продажи пельменей.

Особенно хорошо видно, насколько вредна заводская централизованная система управления в искусстве.

Почти все согласятся, что каждый ребенок — состоявшийся художник. Однако, мало того, что большинство взрослых людей теряют способность получать удовольствие от собственного творчества и чувствуют себя не уверенно, если их попросят «создать скульптуру, картину или придумать инсталляцию», но и среди получивших профессиональное образование художников мало кто может похвастаться тем, что занимается своим делом. Основная масса выпускников арт-вузов, пробавляется поддельной работой: помогают декорировать продажи чего-то.

И знаете что? Многие люди считают, что это нормально: настоящих художников не должно быть много.

Как и писателей, как и философов, как и ученых, как и … начальников.

Их должно быть мало, они — избранные. Остальное население должно работать.

Такое представление о реальности — самая суть проблемы.

Оно прививается нам с раннего детства, когда одному ребенку начинают ставить хорошие оценки и повторяют «какой умный малыш», а другого записывают в троечники или проблемные.

Я уже писала, что система специализированных школ в СССР была настоящим рассадником фашизма.

цитата из kuzdra

в матшколах и русских балетах есть очень простой и объективный критерий кто хорош, а кто плох. Олимпиады там или еще что. Он, конечно, имеет недостатки, но вот выдать слабость за добродетель не позволяет. Или ты можешь решить задачи (выиграть в турнире etc) или нет. Никакой либерализьмы. И это очень правильно.

Но объективный критерий важен — иначе начинается именно что гордость «уникальной индивидуальостью».

я ему отвечаю:

Вышибить «гордость уникальной индивидуальностью» — это и есть главная задача любой элитной российской школьной системы.

А дальше уже не важно, кем становится такой человек: математиком, философом, рабочим у конвеера или программистом. Он проведет свою жизнь в поиске «верных стандартов» и «настоящего начальника«.

Причем «верные стандарты» должны быть спущены откуда-то сверху (от начальника, видимо).

Самостоятельно стандарты выдумывать нельзя. Нарушится объективность.

В биореактор нужно отправлять всех ее выпускников, вместе с семьями и родственниками (тм)

Это касается, не только российского, но и любого иерархического образования, построенного на объективных спущенных сверху стандартах. Начинается, вроде как все, с благих намерений, а заканчивается всегда холокостом.

Потому что, любая иерархическая система предполагает наличие большого количество лишних, не нужных, выбракованных, которых нужно куда-то девать.

Места, куда запихивают лишних, мало напоминали санатории.

Потом, правда, оказывалось, что всю американскую музыку придумали необразованные недочеловеки негры. Науку и литературу создали грязные евреи, при чем в основном выходцы из восточной Европы, с которыми даже свои братья-евреи не горели желанием

общаться.

Выход, мне кажется, в отмене иерархии. Возможно это только в рамках системы децентрализованного производства и потребления.

Такие структуры уже существуют и работают они более эффективно, чем нынешние иерархичные, поддерживаемые свободным рынком.

Clay Shirky on institutions vs. collaboration

«Мы вступили в новую эпоху, когда стоимость управления и администрирования упала до нуля.

Пока нам даже сложно вообразить, как это изменит нашу жить. Революция в коммуникациях аналогична

изобретению книгопечатания.

Давайте подумаем, почему мы называем кого-то профессионалом, а кого-то любителем? Чем они отличаются? Ведь мы знаем, что некоторые работы профессионалов банальны и не представляют никакой ценности, а некоторые работы любителей — бесценны.

Получается, что кроме управленческого решения, характерного для индустриальной эпохи: собрать всех в одно место, поставить единую задачу и отслеживать ее выполнение, может быть и другое решение: оставить людей там, где они уже есть и предоставить им возможность тогда, когда они захотят участвовать в общем деле на удобных им условиях.

…

Как-то один из важных чиновников Микрософта сказал, что рассказы о том, что над созданием Линукса работают многие тысячи разработчиков, вранье. В доказательство своих слов он привел статистику, из которой следовало, что

основная масса разработчиков поучаствовала в проекте одним единственным патчем.

В этот момент Клай Шерки восклицает: «Ага! Представьте себе, вы наняли на работу человека, платите ему зарплату, снимаете для него офис, он пьет ваше кофе и за 10 лет написал один патч. Что это?!

Нужно срочно оштрафовать службу найма!

Но, вы поинтересовались, что за патч он написал? Может быть он закрывает дырку в системе? Возможно, что без него компьютеры миллионов пользователей окажутся беззащитными перед вирусом?

Дело в том, что Микрософт и любая другая частная корпорация не может себе позволить содержать человека, производительность которого будет равна производительности «среднестатистического участника проекта опен-сорс».

Совершенно очевидно, что не сетевые структуры проиграют сетевым битву в производительности, мобильности, эффективности и мотивированности пользователей.

Ну и, главное, что они предоставляют их участникам, гораздо более гуманные условия жизни и общения. «

Таким образом, проблемы с образованием — это проблемы общественного устройства. В идеале, хорошо бы прямо сейчас гарантировать всеобщий минимальный доход каждому жителю планеты и предоставить людям возможность объединяться по желанию в сетевые и опен-сорс проекты. Это и будет коммунизм.