Скульптура Молли в Музеи Естественной Истории
В пятницу — мой первый съемочный день. Буду снимать .
В современном обществе словом «искусство» называют самые разные вещи. Человек, представляющийся художником, может оказаться изготовителем сувениров, концептуальным писателем, модником, скандалистом или политическим активистом.
Мое последнее увлечение — художник-технолог. Вот кто по праву может претендовать на роль властителя дум, вот кто формирует наше будущее, вот кто работает с материалом по-настоящему свободно. Итак, этот текст о нью-йоркском художнике Молли Линор, как все в Нью Йорке занимающей территорию «между»: между мужчиной и женщиной, между наукой и искусством, между технологией и вдохновением.
Молли родилась в Калифорнии, и в первой жизни была банкиром и мужчиной. Я познакомилась с ней, когда она уже 14 лет жила в Нью-Йорке. Видеохудожница Алина Блюмис снимала нас обеих для ролика Tricky Woman Festival. Молли в своем удивительном наряде и с ярко-розовыми и зелеными дредами показалась мне модной богемной дамой. Узнав, что на самом деле она владелец компании, занимающейся дизайном выставок и автор интерактивной скульптуры, находящейся в постоянной экспозиции Музея естественной истории, я в очередной раз удивилась тому, насколько обманчивым может быть внешний вид.
Путь Молли-художника начинается с интерактивного телевидения. Увлекшись им, она бросает карьеру преуспевающего финансиста и поступает в художественную академию Сан-Франциско. После учебы Молли перебирается в Нью-Йорк и становится Senior New Technology Artist (главным художником в области новых технологий) музея естественной истории. Замечательная должность! Как бы я хотела работать таким же «сеньором»! Молли Ленор читает лекции в Пратте, Гарварде, Парсоне, а теперь еще и руководит компанией, которая проектирует и изготовляет объекты и выставки для других художников и экспозиций.
Что же такого удивительного и революционного в дизайне выставочного пространства? В чем заключается роль художника-технолога? Давайте посмотрим на несколько проектов, которые она оформила:
Одна из работ Молли для выставки «Генетическая революция» называется «Станция мутации». Станция состоит из двух спиралей ДНК со световыми перекладинами между ними, и плазменного экрана, на котором изображена муха. Посетитель выставки мог подойти к спирали и повернуть планки скульптуры в поисках точки мутации. Как только мутация совершилась, компьютер выводит на экран измененную муху. В зависимости от действий пользователя у нее могут невероятно вырасти крылья, уменьшиться голова, исчезнуть ноги.
«Генетическая революция» — проект Музея естественной истории. Именно в нем часто проходят выставки, посвященные острым проблемам современности (те же генетические мутации, которые вскоре могут радикально изменить наш образ жизни). Музей естественной истории, один из старейших музеев страны, построен целиком на частные пожертвования. Здание музея величественно и помпезно, напоминает то ли храм, то ли замок людоеда. Внутри колонны, мрамор, сводчатые потолки, просторные залы и прекрасно оснащенные библиотеки и кинозалы постоянно напоминают вам, что вы находитесь в месте, где документируется встреча величия прошлого с неведомым будущим.
По сути, это идеальный музей. Даже пыльные чучела животных и экспозиции на манер советских провинциальных краеведческих музеев не выглядят двусмысленно, поскольку существуют в контексте постоянных суперсовременных выставок типа «Генома». Наука — столп западной цивилизации, ее надежда и опора против клерикализма, обслуживающая бесконечную потребительскую гонку и мечты детей просвещения взлететь к звездам. Можно с уверенностью сказать, что Музей науки — это один из главных музеев современной Америки и американцев.
Другой проект, о котором мне хотелось бы рассказать, это выставка в музее Военно-воздушных сил. Музей расположен в бывшем военном корабле, пришвартованном на набережной Гудзона. Компания Молли должна была создать экспозицию, посвященную войне и героизму. В этой работе используются сложные интерактивные технологии, специально сконструированные сенсорные экраны и даже настоящий военный вертолет. Однако основа выставки, как и в других работах Молли — сам зритель. Технология должна быть прозрачна, оставляя зрителя наедине с самим собой. Ключ проекта — постоянно меняющиеся аудио-записи, который зритель прослушивает переходя из зала в зал. Вот он заходит в темную комнату, где установлен сенсорный экран, который включит видео-запись и оставит зрителя один на один с немолодой женщиной.
Это актриса, но она зачитывает настоящее письмо настоящего солдата, который написал его своей матери за день до гибели. Что это за жанр: театральная постановка? Интерактивное видео? Инсталляция? Политическая пропаганда? Письмо глубоко личное, человечное. Там нет ни строчки про войну, только про любовь и заботу. Молли рассказывает, что у членов жюри, отбиравшего проекты для музейной экспозиции, на глазах выступали слезы.
Потом зритель окажется в вертолете (настоящий большой вертолет, специально выписанный ВВС для этой экспозиции). Надев наушники, он может оказаться пленным вьетнамцем, раненным американским солдатом, которого эвакуируют или начальником, от которого требуется принять решение за своих солдат.
В зале героизма зритель окажется в круглом пустом черном помещением, и его окружат голоса, истории. Частные истории. Реальные истории. Кто-то рискуя жизнью, вынес из-под огня своего товарища. Он тоже получил пулю, он очень боялся, он описался. Он герой.
Во всей экспозиции нет протокольных сцен боевой славы или декоративных пропагандистских инсталляций. Это выставка про людей. Про войну, как она есть. А война, наряду с наукой, главная для современной Америки тема. Отношение к тому и к другому формирует современное американское общество.
И художник, выстраивая пространство взаимодействия между базовыми идеологемами современности и зрителем, как раз и делает ту работу, о которой только можно мечтать Современному Художнику.
Она удобно расположилась на территории взрыва смыслов, пересечения всех возможных идентификаций и ролей. Молли одновременно ультра-модная красавица и фрик, образ которого сформирован ножом пластической хирургии, мужчина и женщина, художник и технолог, бизнесмен и бедный художник, чужой и супер-свой.
Сижу, обдумываю как снимать и понимаю насколько мне важно, чтобы все получилось.
В Питере 4 года назад, я пыталась снять кино про Наташу Ларионову. Неудачно. Тогда, я не обратила на это внимания. Мало ли проектов лопается? Сейчас мне кажется, что это был мой самый дорогой проект.
