Российские студенты!

Интервью с социологом Александром Бикбовым о событиях на соц. факе МГУ.

эта система превращает студентов и преподавателей просто в тела, которые в течение дня должны пребывать в одном месте и беспрекословно подчиняться внешней дисциплине. Время жизни этих тел нужно чем-то заполнить, регламентировать, максимально использовать. Это и есть одно из условий поддержания порядка. Но также одно из условий стабильности доходов факультета. Жалобы на условия труда, на душные маленькие аудитории, на сверхдорогой буфет и т.д. резко пресекаются под страхом отчисления или увольнения. Привлеченные маркой МГУ, студенты и преподаватели оказываются в ловушке производственной дисциплины. Они становятся временными работниками коммерческого предприятия «Соцфак МГУ», причем далеко не на престижных должностях. Главный для деканата вопрос — удержание контроля над телами, характерный скорее для детского сада, казармы или фабрики образца XIX века. В этой ситуации речь уже не идет о каких-либо университетских свободах.

Экстремистский комплекс администрации Соцфака прекрасно сочетается с радикализмом его экономической стратегии. В сложившейся на образовательном рынке конъюнктуре администрация Соцфака сделала наиболее радикальный выбор из всех возможных. Снизив затраты на качественное обучение, она превратила факультет в чисто экономическое предприятие, где студенты стали рассматриваться просто как источник финансовых поступлений. Соответственно, интерес администрации заключается в жестком и скрупулезном контроле возможных рисков.

Если события будут развиваться так, как они развивались в Германии или Франции, где студенчество стало активным агентом образовательного процесса, место опереточных студкомов должна занять инициативная группа студентов.

А разгадка одна — радикальная приватизация образования обернется тотальной катастрофой.

Самая страшная идеологическая цензура не сравнится с ужасами цензуры коммерческой.

Уже многие начали понимать преимущества советского образования, а окончательная приватизация российского образования еще и не наступила.

Что же касается нью йоркской образовательной реформы, то последствия случившего будут расхлебывать многие и многие поколения.

Американские государственные школы в районах для бедных, итак выглядят как тюрьмы с оскорбительно недостаточным бюджетом.

Преподаватели там чувствуют себя безоружными надсмоторщиками в переполненных камерах, а дети, как пожизненные заключенные.

На вопрос: что случится, если всю эту кашу попробуют «предоставить самим себе», можно ответить, если представить себе жизнь в стране, где тюрьмы управляются частными компаниями, а заключенные при этом не изолируются от общества, а живут рядом с нами в тех же городах, ходят в те же магазины…

по ссылке от [info]kouprianov

национальная идентификация

Цитата из статьи Юли Беломлинской о Селинджере:

«Ландсман» — это слово на идиш и по немецки значит: человек из твоей страны.

И вот наш герой Джером Ди. Селинджер.

Кто он? Родом из какой земли? Где его «земели»?

Отец — немецкий еврей. Не из раввинов. Не из скрипачей, не из психоаналитиков.

Из лавочников. Из колбасников.

Успешная торговля мясом привела его в результате не куда нибудь, а в

Нью-Йорк-город на Парк Авеню. В место компактного проживания богатой белой, протестантской Америки.

Если бы хотя бы в Бруклин. В привычную еврейскую среду. В смешанную среду. В эмигрантскую.

Но когда есть деньги, снять квартиру на Парк Авеню — снимаешь ее на Парк Аавеню. В районе, куда поселилась семья, цветных не было вообще.

А евреев почти не было.

Но если есть деньги, отправить сына в дорогую школу — отправляешь его, например, в среднюю школу Макберни — «частное учебное заведение, принадлежащее к ассоциации молодых христиан».

При этом Селинджеры — не семья евреев-ассимилянтов, принявших христианство.

На следующий год после поступления в эту школу, Селинджер, проходит «бармицву» — торжественное тринадцатилетние по иудейскому обряду.

А еще через год мальчик впервые узнает о том, что его мать не является этнической еврейкой, что она — ирландка, принявшая иудаизм, ради брака с его отцом. То есть он — полуирландец.

Быть ирландцем или итальянцем в тогдашнем Нью-Йорке было немного лучше чем евреем или не дай бог, негром. Но все равно для Парк Авеню — это был «второй сорт».

С удручающей постоянностью выясняется, что люди с однозначной идентификацией (национальной, экономической и даже сексуальной) оказываются маргинальными реакционерами.

Они будут сидеть и до хрипоты кричать какие они русские-русские, чистейшие евреи, эфективные менеджеры, самые главные представители национального большинства, соли земли, ангосаксов и всеми доказанного главного учения.

Как замечательно сказал Сергей Капица: «объединение носителей «новых» теорий и «основополагающих» идей, часто группирующихся вокруг харизматических личностей, часто действуют по принципу: «молчи, когда с тобой разговаривают».

Он имелл ввиду постмодернизм, но так действуют все до одного мэйнстримовские «доктрины».

А школа, с детства прививает нам практические навыки «как именно нужно молчать».

Точно также, как очередное поколение обязательно откажется от прежде важных Охранителей (не выбрасывает с парахода, а именно забывает в пыльном шкафу), выясняется, что странные непохожие на остальных Маргиналы, были близки очень большому количеству людей.

«до сих пор чувствую себя заблудившимся подростком.» — пишет в комментах polenova.

Кстати, евреи Селинджера тоже не приняли:

«В какой-то момент Селинджеру немало хлебнувшего от антисемитизма, пришлось впервые столкнутся с расизмом ортодоксального еврейства. Именно тогда, когда кочуя по разного рода «измам», он доверчиво потянулся к родному иудаизму, пытаясь найти «земляка» в среде ортодоксальных раввинов. Там его быстро отшили, поинтересовавшись девичьей фамилией матери.»

Виллидж утром.

Собираюсь публиковать много фотографий.

Во-первых, я хочу постепенно переходить на видео-блог и постараюсь привыкнуть к возращению в мою жизнь большого количества изображений.

Во-вторых, меня очень ободрили френды, выразившие энтузиазм по поводу милого моему сердцу Виллиджа.

В-третих, я не очень верю, что Дана читает все тексты в моем жж, а вот фотографии точно посмотрит.

Итак,

Сегодня с утра у нас была летняя погода. По дороге в школу, мы с Беней фотографировали дома, двери, окна и стены. Завтра собираемся продолжить, но сосредоточиться на прохожих.

Результаты обнародуем.

Это фотки по пути:

8 часов утра, в парадной горит свет, как ночью;

Везет же тому, кто живет за этими дверьми (особенно, если это его квартира, а не как у нас — съемная). Это значит, что он будет там жить всегда и никто его не выгонит. Даже если у него не будет ни шиша денег, чтобы за эту распрекрасную квартиру заплатить.

Ощущение, что уже совершенное лето, однако на деревьях попадаются желтые листья, застрявшие еще с прошлой осени. Мое самое любимое время года — очень ранняя весна.

Русские бани. 25 долларов за визит. Бани, на сколько я понимаю, общие. В России тоже самое за 25 рублей (или за 50?)

Место многими горячо любимое. Я там ни разу не была. Найду подходящий повод и схожу.

Это какой-то странный магазинчик, в котором продают непонятно что. Наследие наркоманско-художественных времен.

Лоббирование.

Ноэл вчера целый день провел в Олбани — столице штата НьюЙорк, вместе с группой ( в несколько тысяч человек) родителей и учителей. Они пытались объяснить парламентариям, уже не городским, а уровня Штата, что они думают по поводу реформы образования.

так выглядели родители, приехавшие в Олбани.

В кабинете одного из депутатов. Сахарный дяденька, юрист, обещает во всем разобраться и все утрясти.

В кабинете у депутатов стоит такое спец. радио, очаровательно-архивного вида. Можно не ходить в зал собраний, а слушать все прямо у себя в кабинете.

торжественные интерьеры.

тут то все и решают.

и вообще, там красиво

Олбани. Правительственный город.

где главное происходит в коридорах.

Реформа общественного образования в Нью-Йорке. Цензура

А мою статейку про реформу Нью-Йоркского образования (с изменениями вот этот пост) действительно не напечатали в НРС по цензурным соображениям.

Вот такую формулировочку прислали:

«Увы, она (статья) все-таки слишком аутсайдерская. То есть это такой посторонний взгляд на эту систему образования»

У меня, между прочим, двое собственных детей учатся в нью-йоркских гос. школах (дочка, правда, полгода назад уехала обратно в Россию).

Забавно, что термины: «это маргинальные протесты», «это организованные профсоюзами, которые хотят потратить налоговые деньги, фиктивные митинги», «эти люди не представляют общественного мнения» — постоянно употребляются мэром нью-йорка Блумбергом и начальником по образовательной реформе Клейном, дети которых учатся в частных школах.

Правильнее было бы сразу объявить всех не согласных — иностранцами, «не до конца освоившимися с местными реалиями».

Мнение, высказанное в моем тексте, практически полностью совпадает с официальными документами Ассамблей родителей гос.школ и, во-многом, с позицией председателя комиссии по образовательным реформам НЙ мэрии (он, правда, никогда не высказывался в духе, что «ничего нельзя изменить»).

Русскоязычная община в Америке — одна из самых гнусных. Она писает кипятком перед Властью ( а данном случае, американской). Мне кажется, что она заменила в их мире утерянный образ Отца и Мавзолея. Они понимают свой гражданский долг как необходимость тотального поклонения. При этом, выходцы из стран бывшего СССР, главные по воровству и мелкому гешефту за государственный счет, что не мешает им рвать на груди рубашку и ощущать 100% готовность погибнуть за наконец-то Сильную Уважаемую Родину.

Я как-то прочитала статью в русской газете про молодого человека, выросшего в Бруклине в жуткой бедности. Наверное, в его бедной государственной школе единственное место, которое можно было посещать, называть спортивным залом. Судя по фотографиям, напечатанным в газете, он стал настоящим качком и получил гордое прозвище Капитал Америка. Работать пошел в кадровые военные.

Попал в Ирак и там погиб. В русском Бруклине его хоронили торжественно и пышно.

Так, по крайне мере, написали в прочитанной мной статье. У Капитана А. остался грудной ребенок.

Общий настрой текста был выдержан в духе: «герои среди нас».

Вот я думаю, может быть, отправить несколько материалов во все русскоязычные газеты последовательно и получить от них ответы, которые задокументировать.

А когда через пару лет, их же дети начнут вылетать из «обанкротившихся» бруклинских школ: устроить в каком-нибудь дешевом местном доме культуры выставку под названием: «Мы могли, но не сделали!»

Хотя, наверное, нужно забыть.

Совершенное большинство активистов — образованные обеспеченные люди. Им не нужны милости от правительства, они не приписывают ему никаких мистических особенностей.

Напротив, считают, что правительство должно им. То есть относятся к нему, как к наемному управляющему, с которого нужно драть три шкуры.

Новое Русское Слово — одно из немногих мест, где русскоязычный журналист может получить мед.страховку и постоянную зарплату. Газета принадлежит украинскому олигарху Рабиновичу (как в анекдоте), активно поддерживает Буша и, говорят, приняла активнейшее участие в последних выборах.

В последний месяц выборов был напечатан спец. выпуск НРС с большим интервью с мистером Бушем и обильно распространен по американской провинции.

Кроме того, именно в Кливленде — городе, который решил судьбу выборов, в самый ответственный момент, произошла «творческая встреча журналистов с читателями».

Читатели как-бы случайно, по совместительству оказались избирателями, причем в «нужное время и в нужном месте». Можно не сомневаться за кого именно звезды американской-русскоязычной журналистики советовали им голосовать.

Еще не известно, кому конкретно мы обязаны переизбраниме мистера Буша на пост Главного Начальника Всего Мира.

зы

По поводу «русскости»: Я имела ввиду русскоязычную общину америки. Состоит ли она на большую часть из русскоязычных евреев, иммигрантов из Среднеазиатских республик, Грузии или кого-то еще, меня не интересует.

Нью-Йоркские евреи, как известно, в подавляющем большинстве придерживаются левых взглядов.

Поэтому в данном случае, речь идет не о национальных, а о социо-культурных предпочтениях.

Точно таких же представлений придерживается 75% (кажется такой рейтинг поддержки Путина) граждан РФ. Вряд ли подавляющее большинство из них состовляют евреи.

Наши дети

Наши дети — все разные! По кругу стоят:

Беня с русско-еврейскими, английскими и голандскими корнями

Меган — белая американка

Александр — восточно-европейские и немецкие корни

Лео — мама — белая американка, папа — китаец

Марта — немка из Австрии

Джон — ирландец, родился в Нью-Йорке, его жена — японка с Гавай. Это его дочка — Джулия

Ноэл, исследуя свои корни, нашел упоминание о священнике и юристе, живших в Англии в 1100 году. Буши — были то ли голандцами, то ли немцами. В Америке с 1600 гг

Сара и ее сын Wilder — англичане. У нее сильный английский акцент.

Мелани родилась в Америке, но ее родители — латиноамериканцы.

Она, кстати, довольно знаменитая актриса.

А это мы с Бенькой.

Когда Беню спрашивают, «Откуда он?» Он твердо отвечает, «Лас-Галерас» Это местечко в Доминиканской Республике, где мы жили, когда ему было 2 годика.

Панегирик.

А и загудел тот симулякр, зафункционировал,

Вопрос он тот ли деконструировал,

В дискурс философский трансформировал.

Вычленил он, симулякр, основной объект,

Основной объект — волхва Яра Бодрого,

Да и лишил его, сына собачьего,

Всякой той ли возможной денотации.

Тут ему, Бодрому Яру, и конец пришел.

Be mixed!

Юзер kouprianov написал в статье для polit.ru:

Хорошо помню удивленно вздернутые брови переписчика, когда в ответ на его стандартный вопрос: «национальность?» я ответил: «нет». «Как нет!?» «Никак…» Я горожанин, свесивший ноги с покрытого льдом подоконника окна в Европу, прорубленного в самом неподходящем для жизни месте более трехсот лет назад. Мои предки по матери приехали на эти земли полтораста лет назад, по отцу — не более пятидесяти. Мои ближайшие родственники раскиданы по десятку стран ближнего и дальнего зарубежья. Я не пашу землю, не играю на балалайке, не стучу на ложках, говорю на двух языках и читаю еще на двух-трех (впрочем, почти все они более-менее читабельны после определенных усилий), надеюсь, не без некоторого злорадства, увидеть закат последнего русскоязычного научного журнала.

Новые идентичности порождают новые политические проблемы. Я с трудом понимаю, чему должен радоваться 4 ноября. Тому, что одни мои возможные предки сделали еще один шаг к тому, чтобы отогнать других моих возможных предков с довольно спорной на тот момент территории? Еще сложнее с куликовскими битвами. Могу ли я чистосердечно радоваться тому, что произошло, если уже много веков все мы, потомки победивших и проигравших обречены жить бок о бок на одной и той же территории? Сколько еще трудных побед над самими собой в нашем календаре?

Спутайте таблицы демографов и карты политиков. Вскормите в себе новое чувство «мы». Включайтесь в третий демографический переход. Be mixed!

Нужно заметить, что противоположная позиция, озвученная в России поклонниками «национальной идентичности» очень быстро (как по волшебству) сводится к Имперской России, Великой Нации с титульной русской во главе, Союзу с мусульманами и войне с западом.

Прежде всего потому, что западная идея Гражданина и Гражданского Общества ни под каким соусом не сочетается с важностью национально-биологической идентичности.

Если же судить со слов английского ученого, изучающего демографические процессы, Коулмена, то основные демографические изменения в западных странах как раз и сведутся к появлению этой новой общности «mixed».

Она хорошая! Гораздо лучше, чем любые известные мне анклавы «породистых» (вне зависимости от того, к какой именно породе они принадлежат).

Фотографии выходных.

Беня с Ноэлем на детской площадке

Замечательные Виллиджевские дома: конец 19 начало 20 века

Родители на детской площадке, собрались со всех стран мира. Этот дяденька — вьетнамец.

Я из Питера ,-)

Девушка, кажется, европейская.

В кафе можно заходить с прекрасными большими собаками.

и вообще, кафе тут удивительно хороши: можно забираться с ногами на диванчики, натасканная с помойки (из секонд-хенд магазинов) мебел поражает своим разнообразием.

Что-то очень похожее на питерский ресторан «Идиот», до того, как он стал мажорским местом для жирных иностранцев.

Впрочем, у нас тоже все идет к тому же.

Виллидж

Среди родителей Бениных одноклассников американцы (люди, родившиеся и выросшие в штатах) составляют не более 20%.

У жителей больших русских мегаполисов гораздо больше общего с жителями Буанос-Аэреса, Вены, Берлина и Нью-Йорка, чем с жителями гипотетического Урюпинска. Когда россияне говорят «мы versus» американцы, всегда имеет уточнаять «какие именно» мы и какие «они». Мне очень очень нравится Виллидж, но я плохо представляю, что такое остальная Америка.

Наш любимый город Нью-Йорк, находится на пороге больший перемен.

Городом мэр Блумберг управляет как большой корпорацией. Однако его целью не является заработать денег. Речь идет о перераспределении власти. Следует отдать ее людям с деньгами, то есть, по мнению Блумберга, «умным».

Из Виллиджа выжимают дешевые частные лавки, некоммерческие центры искусств, национальные семейные ресторанчики. Лет через 10 тут будет такая же мажорская пустыня, как и в Вест Виллидже.

Единственное наше спасение — гигантский район дешевой застройки. Практически гетто.

Благодаря им, совсем уж богатые к нам не поселятся, значит под защитой испаноязычной бедноты мы еще некоторое время протянем.

Алла Митрофанова

Летом 1995 года, когда я увидела Аллочку на Штубнице, я твердо поняла, что она — самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала.
И до сих пор я не встретила никого краше Аллы.

Ян Хелемский

Нужно честно признать, что Ян оказал на меня значительное влияние. Опосредованно, неосознанно, но очень сильно.